Я вцепляюсь в одеяло вокруг нас. — Сильнее! — Я кричу. — О, черт! — Слава Богам, что он меня слушает. Его бедра не останавливаются, даже когда я чувствую, как его член набухает во мне, и тепло разливается по моему телу. Его лицо искажается от неописуемого удовольствия, губы приоткрываются, когда он скользит в мое влагалище, окрашивая мои внутренности своим семенем.
Повсюду я чувствую легчайшие уколы боли. Как будто все мои конечности затекли только для того, чтобы проснуться самым интуитивным образом. Я содрогаюсь от собственного оргазма, слезы покалывают мои глаза и скатываются из уголков. С рычанием Теос полностью просовывает руку под ногу, прижимающуюся к его груди и плечу, и сцепляет руки на моей шее. Его бедра не перестают толкаться во время моего оргазма, и это становится все выше и выше, чем я когда-либо считала возможным, пока весь мир не взрывается, и все, что я вижу, — это белый цвет и темноту, сталкивающиеся друг с другом.
Спустя неизвестное количество времени я прихожу в себя и обнаруживаю, что лежу на спине рядом с Теосом, наши груди поднимаются и опускаются, пока мы пытаемся отдышаться. Мы оба измотаны. Я вздрагиваю, когда наклоняюсь, осторожно ощупывая отверстие моей киски. Влага вытекает из моих внутренностей, и когда я снова поднимаю пальцы к своему лицу, я обнаруживаю, что причиной всему белая мутная субстанция его спермы. Поворачивая к нему голову, я пытаюсь подавить вновь обретенную панику. Это не приходило мне в голову раньше, но…
Его смешок прерывает мои мысли. — Не смотри на меня так, Деа, — бормочет он. — Ты выжала из меня все. Я не смог бы попробовать еще раз прямо сейчас, даже если бы захотел.
— Это не то, о чем я думала, — говорю я.
— Тогда почему ты так смотришь? — спрашивает он, поворачивая голову, чтобы встретиться со мной взглядом.
Я поднимаю руку, с которой капает его сперма. — Мы кое-что забыли.
Он качает головой и вытягивается на матрасе. — Нет, мы этого не делали, — говорит он.
Я хмурюсь. — Это серьезно, — огрызаюсь я. — У меня нет намерения приводить в этот мир еще одного Смертного Бога. Мы с тобой оба знаем, что Смертные Боги не остаются со своими родителями. — И даже если бы это было не так, я ассасин — и к тому же — кровавая слуга. Офелия никогда бы этого не допустила. Достаточно того, что я не могу полностью контролировать себя, но мысль о том, чтобы привести ребенка в этот мир, покинутый и тиранизированный Богами… Я не могу этого вынести.
Его некогда спокойное выражение лица темнеет, прежде чем он закрывает глаза. — Со своими смертными родителями, — поправляет он меня. — Но это все равно не имеет значения, Смертные Боги бесплодны.
— Не лги мне, — огрызаюсь я. — Я точно знаю, что есть Смертные Боги с четвертым происхождением или меньше.
— Были, — соглашается он, подчеркивая прошедшее время в своем заявлении. — Тридцать лет назад законы Смертных Богов изменились. Боги больше не захотели разбавлять свои кровные линии. Все Смертные Боги в Академии прошли курс принимая специальные травы для бесплодия. К счастью, на нашу способность трахаться и получать удовольствие это не повлияло. — Он снова открывает глаза и смотрит на меня… — Мы все животные, — напоминает он мне. — Смертные и Смертные Боги одинаковы. Трахаться — это то, чем мы занимаемся. Тебе никогда не казалось странным, что никто так и не забеременел? Даже если мы в целом будем осторожны, несчастные случаи все равно случаются.
Я никогда по-настоящему не задумывалась об этом, но, по крайней мере, его объяснение принесло мне облегчение. Я опускаюсь обратно на кровать. — Спасибо, черт возьми.
Он посмеивается над этим, и беспокойство забывается. Я знаю, что должна встать, привести себя в порядок и уйти, но усталость истощила меня. Со своей стороны, Теос тоже не требует, чтобы я ушла. Каждую минуту я обещаю себе, что сделаю это, но по мере того, как время тянется, я обнаруживаю, что балансирую на грани сознания и, в конце концов, проигрываю битву.
Глава 31
Каликс
Утреннее солнце встает рано, и пока оно подымается, я наблюдаю, как наша маленькая смертная слуга несется через двор, направляясь к главным воротам. Все любопытнее и любопытнее. Куда она могла направиться? Повернув голову, я подзываю одного из своих маленьких фамильяров и посылаю его за ней. Куда бы она ни планировала убежать, я постараюсь держать ухо востро. Я нахожу, что существо, которое мы держали как нашу собственную Терру, намного отличается от других, которые были у нас раньше. Даже если это вызывает у меня желание вскрыть ее, чтобы увидеть, что лежит внутри ее костей, есть еще одна всепоглощающая часть меня, которая напоминает мне, что если я убью ее только для того, чтобы препарировать внутренности, то она больше не доставит мне удовольствия, а я не могу этого допустить. В любом случае, в наши дни так мало вещей привлекают мое внимание и интерес. Мне бы не хотелось потерять ее ради минутного удовольствия увидеть, есть ли в ней что-то физическое, что делает ее такой другой.