Но здесь. В «Академии Смертных Богов Ривьера». Я всё ещё сражаюсь с надеждой, что это место принесёт мне свободу. Даже если ради этого придётся терпеть Даркхейвенов — всё, что угодно, лишь бы обрести независимость.
Я закрываю глаза и, вместе с ними, отгораживаюсь от комнаты вокруг. В течение нескольких долгих минут, пока температура в комнате падает в ответ на то, что температура снаружи делает то же самое, я просто лежу здесь и парю. Время от времени над моей головой раздается тихий стук. Я просто представляю, как Руэн сидит в своем кресле с книгой в руке, раскачивая то, что должно было бы быть тяжелым предметом мебели на двух ножках, когда он непреднамеренно поворачивает кресло с мягкой спинкой, в котором предпочитает сидеть во время чтения, а затем опускает его обратно на пол.
Я никогда не спрашивала его, что он читает. Я всегда могу понять это сама, когда захожу в их комнаты убираться. Кажется, он предпочитает философскую литературу и даже несколько исторических романов. Это такая дихотомия его внешнего облика. Воин, отмеченный шрамами своей юности снаружи и внутри уютный спокойный Даркхейвен, одержимый книгами отшельник. Мои губы подергиваются. Это было бы еще забавнее, если бы не было такой трагедией.
Весь этот гребаный мир — проклятая трагедия. Моя история. Их история. Неважно, кто в ней играет роль героя или злодея. Мы все марионетки, дергающиеся за ниточки, которыми играют Божественные Существа. Просто так случилось, что я самая невезучая стерва из них всех, которую контролируют не только они, но и сами смертные.
Вот и меч из меня. Столько усилий — всё то закаливание и формование, через которые протащила меня Офелия — и вот я лежу, молясь Богам, что более не слышат, спящим рядом со своими поклонниками, чтобы те, кого я должна убить, не оказались теми, кто покоится надо мной.
Жалкое это мое сочувствие.
Глава 34
Кайра
Я не хочу этого делать. Страх и слова крутятся в моей голове, но теперь я знаю, что лучше не озвучивать их. Мои желания не имеют значения — во всяком случае, для моего владельца. Несмотря на этот факт, Офелия должно быть умеет читать эмоции на моем лице.
— Мы все делаем то, чего не хотим, Кайра. — Ее голос непоколебим. Тверд. — Это еще одно испытание на твоем пути. Как только это будет сделано, у тебя будет гораздо больше свободы.
Свобода. Я так сильно этого хочу — мечтала об этом. О возвращении домой, в Пограничные Земли. Даже если моего отца больше нет рядом, оно все еще наполнено воспоминаниями о том, чего я жажду. Покоя. Отсутствие боли, потерь и опасности. Несмотря на все то, чего хотели Боги и что они забрали из этого мира, мой отец всегда говорил мне, что они боялись Пограничных земель. Возможно, в своих позолоченных замках и поместьях они лгали себе и всем остальным о своей незаинтересованности в захолустье, дикой стране, но мой отец сказал мне правду. Пограничные Земли были древнейшими из земель и местом, хранящим больше всего секретов. Они боялись этого, хотя никто не мог сказать почему. Этот их страх должен был стать моим спасением. Моим домом.
Когда старые воспоминания начинают угасать, я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить маленький домик, в котором мы жили до того, как те бандиты сожгли его дотла. Изображения туманные, старые. Только простые очертания дверного проема и тени. Тени повсюду вокруг меня. Они скрывают лицо моего отца и более мелкие детали, и попытка отбросить их, пусть даже только мысленно, приводит к тому, что они отталкиваются, стирая весь образ разом. Я даже не могу вспомнить, как пахло в том маленьком однокомнатном доме. Мои глаза в панике распахиваются, я не вижу того, что меня окружает. Здесь всегда было сыро? Пахло ли плесенью, деревом или травами и дождем?
Свобода — вот почему я здесь, но я даже не могу вспомнить, на что это похоже. Каково это было выбирать, где мне спать? Где или что мне съесть? Мое дыхание врывается в грудь и выходит обратно в одно и то же мгновение. Даже если я сделаю это сегодня вечером, я, возможно, никогда больше не увижу Пограничных земель. Лед наполняет мои вены. Сегодняшний вечер многое меняет для меня. Хотя я надеюсь, что это мой первый шаг домой, он вполне может увести меня еще дальше.
— А что, если я не готова? — Спрашиваю я, говоря медленно, чтобы мои слова не вылетали на одном дыхании. Подняв голову, я смотрю из-под капюшона плаща на высокую женщину, стоящую рядом со мной, чуть впереди меня. Ее лицо непоколебимо, и если бы я не знала ее лучше, я бы сказала, что она вообще не женщина. Вовсе не смертная, а статуя из гранита.