Соблазнение. Очарование. Убеждение. Черт. Мне требуется всего мгновение, чтобы осознать, что происходит. Каликс пытается применить ко мне Божественное убеждение, и я единственная из нас, кто знает, что это не сработает. На мне это никогда не срабатывало. По крайней мере, никогда до сих пор. Каждый раз, когда я сталкивалась с Божественным Существом и чувствовала, как они навязывают мне свои убеждения и волю, я могла отмахнуться от них. Никогда не имело значения, были ли они Низшими Богами или Высшими, или даже одними из немногих Смертных Богов, с которыми я сталкивалась. Однако теперь я обнаруживаю, что борюсь под тяжестью его воли. Почему?
У меня нет шанса понять это. Каликс поднимает руку и обхватывает мое лицо, запрокидывая мою голову назад, пока я не вижу только его глаза. — Ты можешь сказать мне, маленькая смертная, — шепчет он. — Кто был тот мужчина, с которым ты была? Он твой любовник?
Его дыхание касается моего лица. — Я не знаю, о ком ты говоришь, — говорю я, выдавливая слова.
Мышца на его челюсти подергивается. Раздражение? Вероятно. Я жду, любопытствуя увидеть его реакцию. Вместо того, чтобы повторить вопрос или предложить больше деталей, Каликс меняет тактику. Его пальцы становятся гибкими на моем лице, скорее поглаживая, чем удерживая. Дрожь пробегает по моей спине, когда искра Божественности распространяется от того места, где он прикасается ко мне. Мне никогда не нравилось чувствовать чью-то Божественность, но с Каликсом все по-другому. Скорее, это не агрессивно, а похоже на теплую воду, смывающую пыль и грязь, которые, кажется, всегда пропитывают меня.
Я грязная. Грязная. Низшая из низших. Живу и дышу в убожестве, и он здесь, чтобы вытащить меня. Как это мило с его стороны. Мои веки опускаются. Любопытство и комфорт окутывают меня, обволакивая и заставляя наклониться к мужчине надо мной.
— Тебе разрешили покинуть территорию Академии, не так ли? — спрашивает он.
Я киваю. Моя голова кажется такой чертовски тяжелой. Мои ресницы трепещут. Мой разум борется за и против необходимости дать ему все — все, что он пожелает. Как будто во мне есть глубоко укоренившаяся потребность, знание, которое говорит мне, что уступка этому мужчине принесет мне самое чудесное удовольствие, которое я когда-либо испытывала.
Ложь.
Ложь.
Ложь.
Все, что я знаю, — ложь.
Я качаю головой, зажмуривая глаза, прежде чем осознаю, что делаю, пытаясь перекрыть силу его власти. Мои руки сжимаются в кулаки там, где они лежат на тонком матрасе подо мной, и острый укол прямо в верхнюю часть одной из них возвращает меня, запинаясь, к реальности.
Я открываю глаза и смотрю вниз как раз вовремя, чтобы увидеть маленького черного паучка, пробирающегося по моим простыням и исчезающего в стене, к которой прислонена моя кровать. Маленький красный бугорок на моей бледной коже и быстро исчезающая боль от яда, который выпустило маленькое существо, вот и все, что осталось.
Спасибо тебе… мой маленький друг.
— Посмотри на меня. — Моя голова поворачивается назад, и темно-зеленые глаза Каликса прямо передо мной, и они злее, чем когда-либо. — Ты сломала мое внушение? — он требует ответа.
Я сглатываю, прежде чем ответить. — Не нарочно. — Это правда. Как бы мне ни хотелось приписать себе заслугу в том, что я помешала ему, это сделал за меня один из моих пауков. Я делаю мысленную пометку оставить угощение для него и его друзей на ближайшее будущее в знак моей признательности.
Губы Каликса опускаются еще ниже. Хотя его хмурый вид не умаляет его красоты. Жаль. Я полагаю, что этим Даркхейвенам не повредит стать менее привлекательными; это, безусловно, облегчило бы с ними дело.
— Ты не та, кем кажешься, не так ли, маленькая смертная? — Вопрос Каликса вселяет страх глубоко в мое сердце. Несколько секунд я не двигаюсь, даже чтобы ответить.
Наконец, после того, как я, кажется, целую вечность сижу и смотрю, как он смотрит на меня, я опускаю голову и дергаю подбородком в сторону. Его рука тут же опускается между нами, но не отпускает меня полностью. Нет. Он не позволил бы мне победить просто так. Вместо этого его пальцы теребят тонкую ткань туники, которую я надела в постель. Он тянет меня, притягивая ближе.
— Я не знаю, почему вы пришли в мою комнату так поздно, хозяин Каликс, — я выдавливаю слова сквозь зубы, гнев и разочарование наполняют каждый слог. Это так чертовски унизительно — падать ниц перед этими мерзкими Богами-полукровками. Ирония моего собственного происхождения не имеет значения. — Но вы должны знать так же хорошо, как и я, что это совершенно неуместно.