Невидимая сила сжимает мое горло и тянет меня вперед. Я мысленно проклинаю себя, когда, спотыкаясь, отступаю от стены и обнаруживаю, что мои ноги двигаются сами по себе. В этом опасность Богов. Их способность проникать внутрь и принуждать. Лишь милостью чего-то не-Божественного большинство Смертных Богов не могут использовать это. Ощущение чужой Божественности, проникающей в меня, заставляет волосы на затылке встать дыбом.
Мои ноги не останавливаются, пока я не оказываюсь прямо перед Богиней. — Ты несешь ответственность за наличие припасов для своих хозяином, — огрызается она. — Где они?
— Мне ничего не было дано, ваша Божественность. — Слова сорвались с моих губ с предельной вежливостью. Все это время мои пальцы так и чешутся схватиться за лезвие.
— Отговорки. За это требуется наказание. — Не сказав мне больше ни слова, она щелкает пальцем в воздухе, и я разворачиваюсь лицом к ученикам. Теос наклоняется вперед, упираясь локтями в стол перед собой и сцепляя руки вместе, чтобы опустить подбородок на сцепленные пальцы.
Нарелль усмехается, и я чувствую, как воздух касается моих ног. — К тому же необычная форма, — отчитывает она. — Какая дерзость. — Я напрягаюсь и вынуждена заставить себя расслабиться. Какой бы ни была боль, она будет намного сильнее, если я напрягу мышцы.
Стоя там перед десятками глаз — самых разных, от любопытных до веселых и сочувствующих, — я прикусываю язык, когда Богиня Нарелль вершит свое наказание. От первого удара у меня перехватывает дыхание. Второй посылает вибрацию боли вверх по моим икрам. К третьему ткань моих штанов еще больше натягивается той же невидимой силой, которой, кажется, обладает эта Богиня.
Мои губы приоткрываются, и огонь хлещет по икрам. Я почти падаю на колени, поскольку интенсивность только возрастает. Боль обжигает мою плоть. Еще один удар. Кожа трескается. Кровь стекает по тыльной стороне лодыжек.
Насилие пронизывает меня насквозь, запечатываясь в моей крови. От жажды возмездия я сжимаю зубы до скрипа, у меня аж слюнки текут вонзиться в Божественную плоть и оторвать ее от костей. Еще один удар, а затем еще два. Я закрываю глаза, опускаю голову и молюсь какой-то неизвестной сущности — конечно, не чему-то Божественному — о том, чтобы это поскорее закончилось, иначе мое исцеление возьмет верх и раскроет мою тайну. Я проклинаю себя за то, что не предвидела чего-то подобного.
Удары прекращаются, и я приоткрываю глаза. Первое, что я вижу, когда поворачиваю голову, это лицо Найла — испуганное и полное беспокойства. Слишком добрый для его же блага, правда. Разорванная ткань моих брюк спадает, прилипая к израненной плоти и усиливая боль.
— Ты можешь возвращаться на свое место, Терра, — рявкает Богиня. — Поторопись — ты уже более чем достаточно прервала мой урок.
— Да, ваша Божественность. — Я выпрямляюсь и неуклюже поднимаюсь по лестнице, прекрасно осознавая, что на меня оборачиваются. Я игнорирую их всех, кроме троих ответственных. Проходя мимо их мест, я бросаю взгляд в их сторону. Не в силах остановиться, я молча обещаю отомстить. Теос наклоняет голову, но не улыбается и не выказывает других признаков веселья. Каликс зевает, совершенно не замечая моего свирепого взгляда. Руэн… полностью избегает моего взгляда и стоически смотрит на классную доску впереди.
Трусы.
К концу урока мои ноги превращаются в огненную массу, а в горле появляется привкус рвоты. Когда Терры покидают комнаты со своими Смертными Богами, я поворачиваюсь и натыкаюсь на пару крепких рук. Глядя в знакомые голубые глаза, я высвобождаюсь и отвешиваю поклон.
— Если вы скажете мне, где ваши тексты для остальных занятий, — шиплю я сквозь стиснутые зубы, — я пойду и заберу их.
Руэн ничего не говорит. Вместо этого он берет меня за руку и тащит в коридор. Израненная кожа на моих икрах натягивается с каждым шагом. Я прикусываю язык, чтобы не издать ни звука. Руэн не останавливается, пока мы не выходим из здания и не оказываемся на самом краю открытого двора, дальше всего от входа.
Нахмурившись, он указывает на северную башню. — Приведи себя в порядок, — рявкает он, — и не возвращайся сегодня.
— Но…
— Свободна. — Вот и все. Руэн не остается, чтобы посмотреть, выполню ли я его приказ. Он разворачивается на пятках и топает обратно ко входу в здание, двери которого открыты, пока Теос и Каликс ждут по обе стороны открытого проема.
Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Как будто я хотела бы отказаться от его приказа здесь и сейчас. Боль в моих ногах достигает своего апогея, когда я возвращаюсь в северную башню, и покалывание моей собственной способности пробегает по разорванной плоти. Проклятие срывается с моих губ, когда я врываюсь в свою комнату и закрываю за собой дверь.