Теос выдыхает. — Согласен. Их ждет болезненное пробуждение, когда они доберутся до старших курсов, — говорит он. — Встреча один на один в конце семестра превратится в кровавую баню.
Каликс смеется, откидывая голову назад с большим удовольствием. — Это всегда так! — хохочет он.
Мое любопытство берет верх надо мной. — Могу я спросить, что вы имеете в виду?
Все взгляды падают на меня. Каликс ухмыляется. Теос хмурится, но отвечает Руэн. — От всех нас требуется постоять за себя перед лицом другого человека с таким же статусом, — говорит он. — В конце каждого семестра нас проверяют на использование наших способностей и боевых навыков в боях один на один.
— Третьи Уровни всегда выходят с изуродованными телами, — весело говорит Каликс, как будто мысль о чьей-то боли его забавляет. Кого я обманываю? Так и есть. Психопат.
Теос вздыхает и поднимает руку, проводя по лицу. — Бог Аксан попросил нас посещать его младшие классы в течение нескольких недель, чтобы отобрать лучших учеников для повышения, — признается он. — Но даже с навыками Инид и Дариуса, я подозреваю, что им придется нелегко во время сражений.
— Вы тоже будете драться? — Спрашиваю я.
Руэн и Теос обмениваются взглядами, прежде чем кивнуть. — В боях участвуют все бойцы всех уровней, без исключений, — отвечает Руэн.
Это интересная информация. — В чем причина?
Этот вопрос, хотя и задан просто и невинно, из простого любопытства, вызывает настоящий переполох между ними троими. Или, скорее, для Руэна и Теоса, которые склоняют головы и сжимают кулаки. Каликс — единственный среди них, кого это, похоже, не беспокоит.
— Очевидно, сила, — говорит он.
— Сила? — Повторяю я, все еще не понимая.
— Конечно. — Все еще обнимая меня за плечи, Каликс разворачивает меня и начинает идти, заставляя меня идти в ногу с ним. Быстрый взгляд назад говорит мне, что, хотя Руэн и Теос кажутся раздраженными, они следуют за мной. — Что самое страшное для Бога? — Спрашивает Каликс.
— Потеря силы? — Наверное.
— Близко, но не совсем, — говорит он. — Это смерть.
Мои глаза расширяются на долю секунды, прежде чем я поворачиваю голову. Арена, однако, сейчас очищена, и мы, похоже, единственные, кто остался, даже когда направляемся к выходу. Как он мог так безрассудно произнести что-то вслух в таком общественном месте? Даже если здесь никого, кроме нас четверых, нет. Это все равно опасно. Не может же он на самом деле быть настолько беззаботным, не так ли?
Но это так, я понимаю, потому что он еще не закончил говорить. — Богов могут убить только другие Боги или те, кто обладает Божественной силой. Ты знаешь, кто еще обладает Божественной силой, кроме Бога? — Ему не нужно отвечать на то, что я и так знаю, но он все равно отвечает. Каликс подымает свободную руку к себе и указывает прямо на свою грудь. — Вот кто.
— Вам стоит говорить об этом здесь? — Спрашиваю я, когда мы подходим к двойным черным дверям, которые приведут нас с внешней арены обратно в здание.
— Она права, Каликс, — вмешивается Руэн. — Говори тише.
Каликс оглядывается. — Почему? Все это знают.
— То, что все знают, не означает, что это следует говорить, — огрызается Теос.
Всю свою жизнь я сосредотачивалась только на том, как Боги относились к людям. Мне никогда не приходило в голову, что они могли подобным образом обращаться со Смертными Богами, учитывая, что Смертные Боги, в конечном счете, являются их прямыми потомками. Такие же мощные, хотя и не такие долговечные.
Они осознают свой собственный статус. Или, по крайней мере, эти трое осознают. Это уродливо и часто жестоко, но кто-то всегда попадает впросак, и, к несчастью для Смертных Богов, они просто не так совершенны, как их благочестивые родители.
Мы входим в коридор, и Каликс убирает руку с моих плеч, отталкивая меня в сторону, когда поворачивается к своим братьям. — Почему вас это так беспокоит? — требует он. — Мы все равно самые сильные. Мы можем убить любого, кого захотим. — Он смеется.
Ни Руэн, ни Теос не отвечают. Вместо этого Теос просто проносится мимо Каликса, толкая его в ближайшую каменную стену, когда тот топает прочь. И, к сожалению, не в первый раз я обнаруживаю, что меня переполняет почти безграничное сочувствие, которое я не хочу испытывать.
— Эй, ублюдок! — Каликс кричит, выпрямляясь, и направляется в том же направлении, что и Теос, только для того, чтобы Руэн быстро схватил его и остановил.
— Отпусти его, — приказывает Руэн. — Ты сегодня достаточно надавил на него.
— Я всего лишь сказал правду, — огрызается Каликс.
Руэн качает головой. — Иногда это все, что тебе нужно сказать, чтобы причинить кому-то боль.