Обжигающе горячие пальцы сжимают мое запястье. — Успокойся. — Я слышу команду, но не могу ей следовать. Мой желудок скручивается, угрожая исторгнуть все, что в нем содержится, включая сам орган.
Издалека я слышу, как Бог все еще говорит, но какие бы слова он ни произносил, они не достигают моих ушей. Рука на моем запястье словно наручники, и все же большой палец мягко поглаживает мой учащенный пульс. — Почти все, — говорит глубокий мужской голос. — Потерпи еще немного.
Я сейчас вырублюсь. Черт. Со мной такого не случалось со времён, когда я была юной, начинающей убийцей — и то только после нескольких дней изнурительных тренировок. Один вдох. Второй. Третий. Я продолжаю дышать, цепляясь за это действие, чтобы не сорваться и не сбежать. Невидимые цепи обвивают моё тело, сжимают его, душат.
Затем, так же быстро, как и появились странные ощущения, они исчезают. Я моргаю и понимаю, что лежу на земле, упершись коленями в каменные ступени. Пот струится по моему лбу и вискам. Яростно моргая, я поднимаю голову и оглядываюсь вокруг. Достаточно шокирующе, что многие Смертные Боги выглядят дерьмово, их лица лишены всякого цвета, и не мало Терр, которые вообще потеряли сознание.
— Ты справилась с этим на удивление хорошо. — Голос исходит от того, кто сидит рядом со мной, чьи пальцы все еще сжимают мое запястье.
Я поднимаю голову и обнаруживаю, что Руэн и Теос поменялись местами. Глаза Руэна, того же цвета ночного неба, на мгновение встречаются с моими, и я заворожена, пленница его взгляда, и его хватки. Быстро отдергивая мою руку, он удивляет меня еще больше, немедленно отпуская. — Что… — Я пытаюсь отдышаться. — Что это было?
— Это, — Руэн поворачивается обратно к арене, — был Долос, Бог Заточения.
Бог Заточения? Что, черт возьми, это была за сила? Я хватаю ртом побольше воздуха, но сколько бы я ни дышала, мне кажется, что я не могу насытиться.
— Это нормально, — говорит Руэн, отвечая на мой невысказанный вопрос о том, какого черта я чувствую себя так, словно меня придавили тяжелыми цепями, пока они чуть не раздавили меня.
Я резко смотрю на него, и его губы подергиваются. Его это забавляет? Его? Шокирующее зрелище.
— Чувствовать, что я задыхаюсь до смерти? — Спрашиваю я.
Он прикусывает губу, и я прищуриваюсь. Клянусь Богами, если он улыбнется прямо сейчас…
Я не заканчиваю мысль. — Да, — отвечает он. — Долос несет тяжелое проклятие из-за своих способностей. Обычно его видят окутанным собственной тенью, чтобы окружающие не падали на колени, но его способности относятся к тюремному заключению. Любой в его присутствии чувствует себя так, словно он приковал его к себе. Он редко показывается.
— Я могу понять почему. — И снова слова вырываются наружу, прежде чем я успеваю обдумать их получше. Конечно, Бог Заточения был бы деканом в одной из «Академий Смертных Богов», поскольку это немногим больше, чем тюрьма для наблюдения за порождениями Божественных Существ. Как это очевидно с их стороны.
— Я был бы осторожен с твоими словами, — тихо говорит Руэн, многозначительно оглядываясь по сторонам, когда я наконец поднимаюсь на свои дрожащие ноги. Меня раздражает, что он, кажется, не особо задет способностями Долоса.
— Почему вы этого не почувствовали? — Спрашиваю я.
Руэн приподнимает бровь, глядя на меня. — Кто сказал, что не почувствовал?
Моя верхняя губа оттягивается. — По вам так не скажешь.
Он пожимает плечами и указывает на Теоса и Каликса, которые тоже кажутся невозмутимыми. На самом деле, эти двое выглядят довольно скучающими, когда Маладезия возвращается на свое место и продолжает свою речь. — Мы встречались с ним раз или два, — говорит Руэн. — Чем больше ты подвержен его силе, тем меньше она действует. Ты привыкаешь к ощущению подавленности, когда это все, что ты когда-либо знал.
Его слова заставляют меня задуматься. Я поворачиваюсь к нему и прищуриваюсь. До сих пор мне действительно не приходило в голову, что они понимают свои собственные ограничения, но, возможно, я ошибалась. Руэн не обращает на меня внимания и снова сосредотачивается на арене, когда объявляются первые бойцы.
— Итак… — Я уклоняюсь от ответа: — Вы кажетесь невредимыми, потому что у вас есть опыт?
Тем не менее, он не смотрит на меня, даже когда отвечает. — Мы все были там в тот или иной момент, — говорит он. — И мы все встречались с Долосом. Боги совершенно ясно обозначили наше положение среди них. — Он указывает на арену. — В конце концов, ты же не видишь одного из них там, внизу, сражающимся за свои жизни.