На двенадцатый день вынужденного сидения в подземелье де Фо поправился настолько, что вполне мог ехать верхом без посторонней помощи. Разбойники, так и не напавшие на их след, как осторожно выяснил Дмитрий, поднимаясь иногда на поверхность, пометавшись дня три по окрестным деревням, давно убрались в сторону Константинополя. До ближайшей деревни, где можно было купить лошадей, был день пути.
Солнце было в зените, когда они выбрались, наконец, на древнюю римскую дорогу и размеренно зашагали, по остаткам брусчатки, ведя попутно разговор.
— Мессир Ронселен, — вновь задал давно мучившие его вопросы Дмитрий, — а почему орден все это время держал Плащаницу в обреченном Константинополе? Ведь ее пришлось так спешно и с таким риском оттуда забирать? А если бы мы с вами не ушли от засады? И что теперь с ней делать? И зачем вы забрали голову короля Фессалоник из могилы?
— А где по-вашему держать погребальный покров Господа, сир рыцарь? — с обычной своей ехидцей задал встречный вопрос де Фо, — замки в Святой Земле, принадлежащие ордену, постоянно находятся под угрозой захвата. Надежен лишь Кипр, но путь к нему неблизок, и полон опасностей. Европа, конечно, имеет свои преимущества, но там почти нет наших боевых отрядов, и случись что, реликвию некому будет защищать. Вот капитул и принял решение десять лет назад — оставить все пока как есть, и не доверять Плащаницу превратностям морского и сухопутного пути. Тайники у нас везде устроены надежные.
Останки короля Бонифация де Монферрата я взял с собой для того, чтобы по его завещанию, оставленному братьям Суассонского монастыря, похоронить в одном из главных храмов ордена — скорее всего в лондонском Тампле.
Купив в ближайшем селении трех недорогих крестьянских коней, и оседлав их, де Фо и Дмитрий отправились в сторону Фессалоник, откуда их путь лежал на полуостров Пелопонесс, в последнее государство франков на греческих землях — Морею.
Историю этой страны Дмитрий, служивший при дворе латинского императора, знал очень хорошо. Еще при жизни Бонифация де Монферрат несколько франкских нобилей, под рукой нового короля захватили у греков Центральную Грецию и полуостров Пелопонесс, и создали два герцогства.
Новые франкские владения получили неизвестно откуда взявшееся название Морея, а возглавили их племянник шампанского маршала, Жоффруа де Виллардуэн и приближенный к Бонифацию бургундский барон Оттон де ла Рош. Они принесли Бонифацию вассальную присягу, и получили от нового сюзерена титулы — Виллардуэн — князя Ахайского, а де ла Рош — герцога Афинского.
Князь и герцог, а затем и их наследники оказались мудрыми правителями. Они не допустили разорения земель и примирили греческое население с новыми франкскими сеньорами. Земли хорошо управлялись и процветали.
Морейские князья имели огромные доходы в 100 000 византийских иперпиров в год, из которых 22 000 отправлялись на поддержание Константинопольского императора. Бароны Мореи были знамениты на всю Европу, а двор Виллардуэнов являл пример рыцарской доблести и куртуазности.
Но в 1259 году войско Мореи было разбито армией Михаила Палеолога, а князь Гийом Виллардуэн попал в плен, где и находился до сих пор. Де Фо рассказал, что сейчас, в отсутствие князя, государством правит на правах регентши его жена вместе с советом баронов. Переговоры с Палеологом о возвращении князя из плена ведутся давно, но греческий император требует за его свободу три главных морейских крепости, на что герцог Афинский и бароны Ахайи не соглашаются.
Влияние тамплиеров при обоих дворах было очень велико, и благодаря посредничеству ордена переговоры по освобождению князя Гийома почти завершились. Именно с этой миссией де Фо и пребывал в Константинополе во время неожиданного падения города и бегства императора Балдуина. С воцарившимся в столице Палеологом де Фо договорился по всем пунктам, и вез договор в Андравиду, на утверждение баронского совета.
На четвертый день пути, в крепости Серра де Фо нанял отряд из трех бургундских рыцарей по обычной цене — одну серебряную марку в неделю за всадника, и марку в месяц за оруженосца, с хозяйским столованием и ночлегом. Теперь они двигались в столицу герцога Афинского, город Фивы, с эскортом, достойным приора тамплиеров и морейского посланника, доставлявшего весть от нового константинопольского басилевса.