— Ты мне еще про еще про Кутаисский завод вспомни, что на нем теперь работать будет некому, — теперь уже я начал злиться.
КАЗ выпускал знаменитые на весь Союз грузовики и тягачи «Колхида». Знаменитыми они были по причине своего ужасного качества, нормально эксплуатировать эту технику было просто невозможно. Матерились водители, плевались техники. Фактически техника была в негодном состоянии с момента выката ее из ворот завода, имели место случаи — и это не шутка, такое реально случалось — когда, прибывшим «покупателям» грузовики просто выталкивали за ворота вручную. А там, типа, играйтесь с ними, как хотите. Про ОТК и приёмку в Кутаиси, видимо, просто не слышали.
По некоторым неофициальным данным процент брака на этом заводе доходил до 80–90% от общего выпуска. Если честно, первым моим порывом было просто закрыть предприятие, даже не закрыть, а тупо разбомбить к чертовой матери.
— Ну не можем же провести деиндустриализацию целой республики? — Попытался было возразить Рыжков.
— Почему? — Перебил я товарища, — почему мы не можем провести деиндустриализацию Грузинской ССР? Вывезти оттуда станки, оснастить этими мощностями другие, уже существующие заводы или новые открыть? Если грузины не хотят работать на заводах, если гонят брак близкий к ста процентам, почему мы, русские, должны их фактически содержать? Я напоминаю, что у нас в стране нет благотворительности, почему русский рабочий должен ходить на завод, давать норму, получать меньше, чем грузинский бракодел, а потом еще и пытаться на свои деньги купить что-то в магазине, снабжаемом по третьей норме? Это, блядь, справедливость что ли такая у нас социалистическая?
По разным данным в тени — в плане экономики — в СССР находилось до 10% населения. И это даже при наличии статьи за тунеядство. Теневая экономика советскими учеными делалась на «легкую», «среднюю» и «тяжелую», как бы странно это не звучало.
К первой части — «легкой» — относилось подавляющее большинство теневиков и распространялась она на регулируемую, но при этом не преследуемую государством деятельность. Мелкая индивидуальная работа, всякая дополнительная работа при наличии основной фиктивной, по типу того, как Цой будучи музыкантом одновременно трудился кочегаром. Всякие «толкачи», договаривающиеся о дефиците, шабашники, «выращиватели клубники» вроде Папановского персонажа из «Берегись автомобиля», и еще куча других групп подпадала под эту категорию. Именно чтобы вытащить их всех «на свет» и появилась идея с самозанятыми.
К «средней» теневой экономике относили всяких валютчиков, спекулянтов и прочих барыг. То есть тех, кто занимался деятельностью, запрещенной в СССР, но разрешенной в других странах. Пока эту категорию решили не трогать, чтобы ничего не испортить. Это фактически вообще было основным моим кредо в экономике на посту генсека. При всех проблемах Союз был еще достаточно крепок, чтобы не было нужды в резких поворотах курса. Тем более пример возможных отрицательных последствий был, считай, перед глазами.
Тяжелой теневой экономикой были уже полноценные уголовники и тут мы работали над вариантами усиления ответственности. Например, было предложение ввести смертную казнь за наркотики. А еще мы все же — при определенном сопротивлении наших отвечающих за идеологию товарищей — ввести в УК статью, связанную с организованной преступностью. Вообще-то ее официально в СССР не было — при Хрущеве еще победили, на словах во всяком случае — такой вот парадокс. Жопа есть, а слова нету.
— Все, Миша, успокойся, мы твою позицию все уже слышали не раз, и согласны, что менять тут нужно многое. Для того и работаем, да и в плане на 12 пятилетку уже будет заложено финансовое выравнивание республик, не горячись, — Рыжкову, которому этот гадюшник предстояло разгребать, данная тема никакого удовольствия не доставляла, а вот Лигачев в ответ на мои слова разве что не засиял. Егор Кузьмич как раз сейчас готовил постепенно список кандидатов для обновления состава ЦК, и впервые в СССР там должна была стать доминирующей такая себе «прорусская» фракция с одновременным отодвиганием всяких нацменов в сторону.
Это конечно была та еще хохма. У меня при более детальном изучении цифр отчетов натурально начали шевелиться волосы на голове. Все, что еще остались. Мало того, что республики платили меньше средств в общегосударственную казну и на эти дополнительные деньги могли себе позволить более высокий уровень жизни, так еще местами госбюджет еще и датировал отдельные отрасли в республиках.
Все эти перекосы — часто скрытые в дебрях бесконечных столбцов с цифрами и далеко не очевидные при поверхностном взгляде — мы планировали постепенно убрать. Не сразу, не за один год, чтобы не вызвать взрыв всех окраин одновременно, но все же постепенно подравнять. Повысить уровень жизни в РСФСР и соответственно понизить немного в той же Грузии.