— А Политбюро? Разве там других кандидатов нет?
— Кандидаты всегда есть, Михаил Сергеевич, ты это не хуже меня знаешь, другое дело, за кого проголосуют. В Политбюро и потом на пленуме.
— Вы думаете, за меня проголосуют? — Продолжая «играть дурочку» переспросил я.
В СССР очень долго боролись против «фракционности». Фактически искореняли любое инакомыслие, есть только линия партии и колебаться можно исключительно вместе с ней. Из-за этого никакая открытая критика вышестоящих «товарищей» была, по сути, невозможна, и весь политический процесс ушел «под ковер». Да и там тоже все старались действовать как можно осторожнее, дабы чего не вышло. Получалось, что Черненко уже при смерти, а команды в будущей борьбе за власть еще не оформились до конца. Даже в Политбюро еще далеко не все знали, кто «их кандидат», про уровни ниже даже говорить нечего.
— Мы тебя поддержим, — было видно, что Громыко эти слова даются непросто, и что желание занять главное кресло страны глава МИДа в себе поборол не до конца. Вот только, видимо, Андрей Андреевич понимал, что за него вряд ли проголосуют, а Романов — номер два в списке претендентов — вряд ли оставит за ним даже ту должность, которую он сейчас занимал.
— Хорошо, Андрей Андреевич, если нужно, я готов. Это правильно, нужно объединить усилия в самый важный момент.
Дальше обсуждение уже пошло проще, принципиальное решение о сотрудничестве, а также «распределении долей в предприятии» было найдено, и пошли уже технические вопросы.
Глава 2
Выборы
10 марта 1985 года; Москва, СССР
"ПРАВДА: Советский Союз скорбит
10 марта 1985 года на 73-м году жизни после тяжелой болезни скончался Генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Константин Устинович Черненко. Верный сын партии, он посвятил свою жизнь борьбе за коммунистические идеалы, укреплению мира и социалистического строя. Память о товарище Черненко навсегда останется в сердцах советского народа. ЦК КПСС, Совет Министров СССР и весь советский народ выражают глубокие соболезнования родным и близким покойного."
Черненко умер в 19 часов следующего дня. Я точное время смерти естественно знать не мог, однако дату — вполне, благо это при моей уже жизни было, поэтому начал обзванивать своих сторонников с самого утра, настраивая их быть готовыми к «старту избирательной кампании» прямо сегодня.
(Черненко К. У.)
В семь вечера отзвонился Чазов и сообщил главную новость, после чего события завертелись с умопомрачительной скоростью.
В этот день в воскресенье 10 марта в Москве были почти все члены Политбюро. Не было Романова, который — и это очень интересный вопрос кто надоумил бывшего хозяина Ленинграда отлучиться в столь сложный момент — отдыхал на Куршской косе. Не было Щербицкого и Кунаева, глава КазССР летел из своей столицы, а Владимир Васильевич и вовсе был в США и успеть к голосованию шансов практически не имел.
На собранном мною в 9 вечера «предварительном» заседании Политбюро присутствовали Громыко, Воротников, Соломенцев, Алиев, Тихонов, Гришин и я. Это из непосредственно членов Политбюро, плюс тут были кандидаты в члены и секретари ЦК. И собственно расклад был уже ясен фактически всем присутствующим.
При теоретическом голосовании в полном составе у меня было пять голосов и пять могли проголосовать против. За меня были Громыко, Воротников, Соломенцев и Алиев — последний с оговорками, но скорее «да» чем «нет». У группы «оппозиции» основной проблемой было то, что главного кандидата они между собой определить так и не смогли. На пост генерального теоретически могли претендовать и Гришин, и Романов и Щербицкий и даже Тихонов, который был старшим из членов Политбюро и на этом основании чувствовал свой авторитет. Разве что Кунаев совершенно точно тут шансов не имел и даже не пытался дергаться.
Одновременно с этим большая часть кандидатов и секретарей ЦК была однозначно за меня. Там сидели «молодые волки» — ха-ха молодые, по шестьдесят лет, юнцы совсем — которые видели в моем избрании шанс столкнуть стариков и самим пролезть на верхушку власти. Избрание же условного Тихонова в свою очередь наоборот продолжило бы тренд на устаревание Политбюро, закрывая таким образом следующему поколению путь на вершину еще лет на пять-семь
— Товарищи, — первым слово взял Громыко как один из патриархов советской политики. — Смерть Константина Устиновича — это большая для нас всех и всего советского народа утрата, однако государство не может существовать без руководства. Предлагаю согласовать позиции и обсудить кандидатов на этот пост.