— Ладно, пойдем, не будем заставлять нас ждать, — я мотнул головой в сторону коридора, Егор Кузьмич только тяжело вздохнул и двинул за мной.
Собрались с товарищами, достаточно оперативно пробежались по пунктам, согласились, что подготовка к главному мероприятию пятилетки выполнена по высшему разряду, быстро обсудили наращивание сил Американцев в Персидском заливе и выделение новых траншей вооружений для отлично себя показывающего Саддама, заслушали отчет министра обороны по поводу подготовки уже наших сил к броску в Пакистан, а когда я уже собирался закрывать заседание мне выкатили претензию.
— Кроме того я хотел бы поднять вопрос о строительстве этого итальянского завода близ Ленинграда, — первым слово взял Щербицкий. Было у меня ощущение, что Владимир Васильевич просто «расстроился» в связи с неполучением «особой экономической зоны» у себя в УССР.
Когда данный вопрос обсуждался в Политбюро прошлой осенью, главе КПУ было просто не до того, его во всю трясли по поводу событий в Днепропетровске, где десантировавшийся отряд милиции совместно с ОБХСС начали как раз переворачивать город кверху дном на предмет нарушений в торговле. Там послетало — а кое-кто и вовсе на нары загремел, что было для СССР достаточно редким случаем — сразу несколько десятков партийцев включая первого секретаря обкома, его замов и прочих причастных к системе торговли и распределения управленцев. Забавно, но среди них мне попалась знакомая фамилия — с должности слетел и зав отдела сельского хозяйства и пищевой промышленности некто Павел Лазаренко. Ради справедливости сажать его оказалось не за что, на «вкусную» должность его только-только подсадили — фактически подставив под молотки, получается, — но даже недонесение наверх о творящихся в области беспорядках уже было сочтено достаточном прегрешением, чтобы влепить строгий выговор и перевести на менее ответственную работу, что фактически означало крест на мечтах о большой карьере.
Короче говоря, тогда договорились, что на первом этапе все три «специальных экономических зоны» — закон о них был принят тогда же в ноябре на сессии Верховного Совета — будут располагаться в РСФСР. Близ Ленинграда, Новороссийска и Владивостока. Ну а Щербицкий с Украиной — как и Прибалтика, но с теми проще, их же западники так и не признали в составе Союза, так что хрен им а не международное сотрудничество — пролетели как фанера над Парижем.
— А что с ним? С ним насколько я знаю, все хорошо, там первый бетон уже залили, — сам по себе вопрос Щербицкого еще ничего не значит, но у меня от предчувствия скорой схватки мгновенно стала на загривке шерсть.
— Есть мнение части товарищей, что подобная кооперация с капиталистами может навредить и СССР и мировому коммунистическому делу в целом, судя по скрестившимся на мне взглядам товарищей атака эта была согласована заранее. Хотя и не со всеми, вон как Лигачев вскинулся. А еще Воротников. И Рыжков. Вместе со мной четверо из одиннадцати — на кандидатов и секретарей, которые тоже присутствовали на отчетном заседании внимания обратить не успел — остальные были либо причастны, либо умели держать «покерфейс», не выдавая свои эмоции вот так сразу.
— Ну во-первых, этот вопрос не был вынесен на повестку заседания, не вижу причин менять ее на ходу, — попытался я отбиться самым простым способом.
— Предлагаю внести изменения в повестку дня, — тут же отозвался Громыко. — Кто «за»?
Шесть рук взлетели вверх — как минимум от обсуждения отбиться не удалось. Отчетливо запахло жаренным, ну ладно повоюем еще.
— Мне кажется, товарищи, мы уже обсуждали этот вопрос прошлой осенью, и тогда я смог убедить вас, что подобная кооперация с капиталистами пойдет на пользу Союзу и всему народу страны, — я откинулся на спинку кресла и прищурившись еще раз окинул взглядом собравшихся. Чебриков снял очки и деловито тер их платком, явно демонстрируя «нейтралитет» в этом вопросе, председатель КГБ был себе не уме, чего-то подобного я от него и ждал. Внимательно, даже не пытаясь скрыть своего взгляда на меня смотрел Громыко. За прошедший год мы с ним немало ссорились по поводу внешней политики и моего курса на ее прагматизацию, если такое слово вообще применимо к внешней политике Союза. Мог ли он стать точкой кристаллизации «заговора»? Почему нет, авторитет у Андрея Андреевича был до сих пор огромный.
— Это так, Михаил Сергеевич, — подхватил мысль Щербицкого сидящий по другую сторону стола от главы Украины Алиев. Вот это была реальная потеря, Алиев год назад считался представителем «моей» команды, однако новые правила распределения, при которых республики к концу пятилетки должны были потреблять столько, сколько «заработали», не могли не перевести его в стан оппонентов. — Однако ситуация не стоит на месте. Вы сами видите, что происходит на Ближнем востоке, в такой напряженной международной обстановке сдавать наших трудящихся «в аренду» капиталистам представляется сродни предательству коммунистической идеи. Это сбивает рядовых членов партии с ориентиров, вредит общему делу.