(Бернард Мейдофф)
Возможно, когда-нибудь Берни будет вызывать восхищение и отвращение, если — или правильнее будет сказать, «когда?», все же подобные схемы в самой своей природе предполагают стадию краха — его поймают за руку и отправят за решетку. В эти же времена, в 1985 году он был далек от статуса иконы обмана, наоборот репутация финансиста была крепка, насколько это вообще возможно в биржевых делах.
— Господин Цукерберг? — Молодая секретарша окликнула погруженного в свои мысли репортера, который уже двадцать минут сидел в приемной, и кажется вообще не обращал внимания на окружающую его суету. — Господин Мейдофф ожидает вас.
Агент ГРУ с легким волнением поднялся на ноги, подхватил свой неизменный кожаный портфель, чье содержимое могло «рвануть» в любой момент с силой тяжелого авиационного боеприпаса, и двинул в сторону указанной ему двери. Толкнул последнее препятствие и, сделав глубокий вдох, как будто перед прыжком в воду, вошел в просторный кабинет, отделанный в сдержанном классическом стиле. Дерево, кожа, пара стеллажей с книгами. В эти годы некоторые дельцы стали подчеркнуто менять имидж, показывая всеми силами, что они идут в ногу со временем. В моду стремительно входил стиль «Хай-тек» — металл, стекло, пластик, побольше разных технических приблуд… Мейдофф оставался верен себе, его кредо звучало как «надежность»; единственной деталью, выбивающейся из максимально консервативной обстановки, виделся биржевой терминал, стоящий на рабочем столе и позволяющий следить за котировками в режиме реального времени.
Из широкого панорамного окна открывался вид на вечерний Манхэттен: огни города словно говорили, что здесь вращаются громадные деньги. В кожаном кресле сидел сам Бернард — стройный, аккуратно причёсанный, с прищуренными глазами, способными, казалось, считать чужие мысли. Когда дверь за Цукербергом закрылась, Мейдофф отложил бумаги и со спокойным любопытством уставился на пришедшего.
— Добрый вечер, мистер Цукерберг, — произнёс он ровным голосом. — Моя секретарь сказала, что вы из «Бостон Глоуб»?
— Верно, — Марк слегка улыбнулся, доставая из портфеля блокнот и папку. — Хотел бы взять у вас интервью о перспективах рынка. Но есть и… Более интересные вопросы.
Небольшая вежливая беседа о фондовом рынке, экономических трендах и особенностях брокерской деятельности заняла минут десять. В основном говорили от том, как повлияют события на Ближнем Востоке, скакнувшая цена на нефть и другие природные ресурсы на всю биржевую экосистему. Берни похоже старался произвести впечатление доброжелательного профессионала, который любит огласку своих достижений и всегда открыт для журналистов. Впрочем, и Цукерберг не торопился задавать острые вопросы, давая собеседнику возможность «презентовать» себя в удобном свете. Лишь после того, как Мейдофф закончил свою речь о том, как «важно зарабатывать доверие клиентов», Марк перешёл к сути.
— Доверие — это прекрасно. Это основа всего, однако я бы хотел, чтобы вы взглянули на эти документы. Интересно ваше мнение.
Едва на свет появились листы с многочисленными цифрами, складывающимися в таблицы — даты, суммы, номера счетов, коды сделок — как с лица Берни тут же слетела маска добродушия. Финансист почувствовал запах крови — пока не ясно чьей, своей или чужой — и подобрался подобно хищнику перед прыжком, даже черты лица его как будто заострились и стали более очерченными что ли.
Буквально несколько минут ему понадобилось, чтобы бегло просмотреть десяток выложенных на стол страниц, после чего он вновь посмотрел на сидящего напротив «репортёра», вот только никакой приязни в его взгляде уже не было ни на грош.
— Простите, что это за бумаги? Я не припоминаю, чтобы их предоставляли в открытом доступе.
— Вы правы, они не из открытых источников, — признал Цукерберг. Он и сам не знал, откуда его кураторы достали такую «бомбу», советы никогда не славились способностями на финансовом поле битвы, а поди ж ты… — Полагаю, вам будет небезынтересно взглянуть на эти выкладки о ваших процентных ставках, потоках инвестиций и… Дисбалансе в учёте.