— Вот. Прочитайте, поставьте дату и подпись.
— Что это? Хм… Я… Угу… Добровольно соглашаюсь… Ну не очень добровольно… Все-таки советская разведка! Черт побери, сраные комми!
— Тише, господин Мейдофф, мы же не хотим, чтобы нас услышала ваша секретарша, — это был самый критический момент всей вербовки. В конце концов всегда имелся вариант, что финансист окажется «очень большим патриотом» — хотя составленный на него психологический портрет вроде как говорил об обратном — и решит пожертвовать собой лишь бы сдать агента русской разведки.
— У меня тут звуконепроницаемая дверь, не беспокойтесь, — Берни подумал с минуту, потом, видимо решившись, схватил со стола ручку и каким-то резким движением поставил под текстом свою подпись.
— Ну вот и прекрасно. И заметьте, наша сторона вот прямо сейчас начинает выполнять свою часть сделки. Вот вам направление, на которое стоит обратить особое внимание: переговоры о снижении курса доллара.
— Что с ними? — В голосе Мейдоффа послышалась заинтересованность. На фоне всех драматических событий происходящих на Ближнем Востоке переговоры с представителями европейских стран и Японии несколько выпали из внимания общественности.
— Они подходят к концу, документ, по нашим данным, должен быть подписан на этой или следующей неделе. Более того, согласно той информации которая известна нам, речь идет не о коррекции курса на 10–15%, как об этом говорят официально. Падение курса доллара будет гораздо более значительным, вплоть до изменения соотношения цены валют в два раза. Мы ожидаем на дистанции в 2–3 года 120–130 иен за один доллар. Не буду вам советовать, как распоряжаться этой информацией, думаю, вы и сами знаете, как ее монетизировать.
— Советские аналитики финансовых рынков? Звучит смешно, — хмыкнул Мейдофф, но было понятно, что наживку он уже проглотил и теперь активно прокручивает в голове возможные вариант.
— Ну вашу же финансовую аферу русские раскололи, не стоит их недооценивать.
— Справедливо, — согласился финансист. — С таким аргументом сложно спорить. Что вы хотите взамен?
— Взамен мы тоже позволим вам заработать, — Берни удивленно поднял бровь, совсем не так он представлял себе вербовку иностранной разведкой. Цукреберг меж тем продолжил мысль, — СССР нуждается в поставках высокотехнологической продукции. На большую ее часть наложен запрет, согласно «поправке Джексона-Венега», поэтому необходимость в надежном и «чистом» контрагенте, по эту сторону океана возрастает многократно. Ваш фонд может вполне неплохо заработать на экспортных операциях… В Китай например.
— Три процента, — мгновенно оценил стоимость своей работы американец. Вот уж действительно нация торгашей. Впрочем Цукербергу ставили максимальным лимитом семь процентов от каждой сделки, тем более что в реальности накладные расходы СССР порой доходили чуть ли не до ста процентов на особо сложных сделках. Три процента — это было более чем приемлемо.
— Согласен, вы получите свои три процента, — пожал плечами Цукерберг.
— Черт, нужно было просить пять, — Мейдофф как-то очень быстро освоился в новом статусе, и тут же начал демонтировать свои таланты. Не просто же так в другой истории он смог держать свою аферу на плаву больше сорока лет, финансист был действительно талантлив и отлично разбирался как в деньгах так и — что возможно даже важнее — в людях. — Что? Даже семь мог попросить? Не нужно кривиться, молодой человек, умению держать лицо вам еще учиться и учиться.
— Ну ладно, тогда я подкину вам сразу небольшую ложку дёгтя в эту бочку меда, — «репортер» достал из портфеля очередную пачку бумаги, это простое движение заставило мужчину на другом конце стола не иллюзорно содрогнуться, так и до натуральной фобии не далеко, и протянул ее Мейдоффу. Берни взял и очень быстро «по диагонали» просмотрел содержимое. Поморщился и бросил бумаги на стол с явным желанием вытереть руки.