– Интересно, – протянул я и подумал: «Неужели это связано с маленькой шалостью?» – Есть идеи, какую именно информацию?
– Нет, но Хатэуэй меня тревожит. Слишком сильный она проявляет интерес. Того, кто встанет между Чарли и Дженной Хатэуэй, раздавят, поверь мне. Ты должен дважды подумать, прежде чем браться за дело этого неудачника.
Я задумался над его словами. Потом открыл ящик письменного стола и заглянул в него.
– Сказать по правде, Ларри, – признался я, – у меня нет выбора.
– Что ж, я тебя предупредил.
– Я берусь за это дело только в качестве одолжения.
– Одолжения?
– Моему отцу.
Он засмеялся.
– Теперь я точно знаю, что ты врешь.
Повесив трубку, я еще раз посмотрел на добычу в ящике: «Вот это да!» Наверное, Трамп[2] чувствовал себя так же, стоя у окна своего пентхауса вместе с красавицей женой, бывшей моделью, и любуясь всеми зданиями, которыми владеет. А может, нет, но мне драгоценности чертовски нравились. Теперь я получил представление, откуда они взялись: из особняков Ньюпорта и Майами-Бич. Да, я знал, откуда они пришли. И куда они уйдут – тоже. Я нашел в связке ключ от письменного стола и накрепко запер ящик.
Теперь мне оставалось лишь придумать, как привести дорогого Чарли домой. «Нет ничего такого, с чем бы я не мог справиться», – подумал я. И это был не последний раз, когда я крупно, очень крупно ошибся.
Глава 4
– Я изменилась, – сказала Тереза Уэллмен. – Вы должны мне поверить.
Но почему? Почему я должен этому верить? Потому что она была хорошенькой, прилично одетой, а платье тесно облегало ее бедра? Потому что она заламывала руки, выражая искренность? Потому что ее глаза и голос умоляли поверить каждому слову, слетающему с изящно очерченных губ? Все это, должен признаться, было весьма впечатляющим, но недостаточным, чтобы рассеять мои сомнения.
В то время у меня были очень большие сомнения в том, что любой человек старше подросткового возраста может действительно измениться в этом мире. Все мы пленники наших характеров, неспособные переделать свою истинную, внутреннюю природу. Если мы утверждаем, что изменились, то в действительности меняется лишь наше везение. Поставь человека в те же обстоятельства, при которых он совершил последнюю глупость, и он вернется к тому, чем был в то время. Именно так я считал, а это означало, что я не до конца верил Терезе Уэллмен.
– Признаюсь, я в прошлом совершала ошибки, – сказала она. – Но я изменилась, я мать, и ребенок принадлежит мне.
Мы находились в нашей довольно убогой комнате для переговоров. Бет сидела рядом с Терезой Уэллмен за столом, наклонившись вперед, всем своим видом выражая ей поддержку. Я с несчастным видом стоял в углу, скрестив руки на груди. Наверное, можно было сказать, что мы играли в хорошего адвоката и плохого адвоката, да только мы не играли.
– Почему бы не начать с начала, Тереза? – предложил я. – Расскажите об отце девочки.
– Его зовут Брэдли Хьюитт. Я познакомилась с ним, когда мне было двадцать, я работала в местном представительстве «Тойоты». Он пришел, желая купить «лексус», поболтал со мной, пока ждал продавца, а вечером позвонил. Мне не разрешалось на стороне встречаться с клиентами, но ему я не смогла отказать. Он был высоким, красивым, у него водились деньги, и ему нравилось их тратить. Меня волновало одно лишь его присутствие.
– Итак, вас привлекла его внутренняя красота.
– Я была молодой, мистер Карл, и никогда до этого не встречалась с такими людьми, как он. Меня покорило то, как он говорил, как одевался, как обращался со мной – мягко и в то же время твердо. Он был старше меня, много знал и носил костюмы такие же дорогие, как его машина. В то время я жила с родителями, которые меня оберегали, но я воевала с ними не на жизнь, а на смерть. Брэдли казался мне выходом из этого положения. Он снимал мне хорошую квартиру, помогал с арендной платой, и некоторое время все было чудесно, пока эти чудеса не кончились.
– Обычно так все и случается, – сказал я.
– Почти каждый вечер мы устраивали вечеринки с его друзьями, пили, танцевали. Мы сказочно проводили выходные с его бывшими однокурсниками. Все его приятели не жалели денег. Шампанское, омары и, конечно, наркотики, но не сумасшедшие – ничего чрезмерного. Просто ради развлечения. Брэдли был веселым, очаровательным человеком, за исключением тех случаев, когда злился и позволял себе грубить. Вначале я почти не обращала внимания на эту его сторону, но потом начала обижаться. Нередко, злясь на меня, он разражался бранью при всех, а иногда, когда мы были одни, бил меня по лицу тыльной стороной ладони.
– Кто-нибудь видел, как Брэдли вас бил?
– Нет, он был очень осторожен. А потом всегда извинялся и жалел о случившемся. Он был очень милым, когда просил прощения.
– Какой у него бизнес?
– Строительный, но он не работает на стройплощадке. Носит обычные деловые костюмы и заключает сделки с помощью однокурсников. Он разрабатывает проекты с нуля. За организацию ему платят процент от стоимости всего проекта.
– Хорошая работа. Хотел бы я ее заполучить.
– В ней есть свои взлеты и падения. Когда у Брэдли случались проблемы в бизнесе, я предпочитала держаться подальше от него, иначе целый месяц пришлось бы накладывать грим на синяки. Мне все еще нравилась новая жизнь, о которой я не могла и мечтать. Мне казалось, я любила этого человека, хотя он не всегда хорошо относился ко мне. Такая была у нас жизнь: спокойная, размеренная и немного рискованная. А потом я забеременела.
– Как на это реагировал Брэдли? – спросила Бет.
– Почти никак. Он думал, что я сделаю аборт. Нашел больницу, оплатил операцию. Но я не хотела аборт. Мне хотелось ребенка.
– Почему? – спросил я.
– Не знаю.
– Чтобы привязать к себе Брэдли? Не дать иссякнуть потоку его денег? Почему вам хотелось оставить ребенка, Тереза?
– Не знаю. Это же ребенок. Мне всегда хотелось иметь ребенка, поэтому я не собиралась избавляться от него, как от старого свитера или ненужной вещи.
– Да, – сказала Бет. – Понимаю.
Я посмотрел на своего партнера: «Действительно ли она понимает такое желание? Не по этой ли причине она последнее время выглядит подавленной? Или я по простоте душевной ищу простое объяснение?»
– Продолжайте, Тереза, – сказала Бет.
– Он пытался переубедить меня, кричал и даже побил, но я приняла решение и его слова были напрасны. Когда он это понял, то просто прекратил…
– Прекратил убеждать вас?
– Да. И видеться со мной тоже. Брэдли ушел из моей жизни. Мне было хорошо, я бросила пить, стала следить за собой и с помощью семьи родила прекрасную девочку, Белль. Некоторое время мы были счастливы.
– Брэдли платил алименты? – спросил я.
– Время от времени он давал деньги для Белль, когда я звонила и жаловалась, но их было недостаточно. Я все еще жила в старой квартире, которую не могла себе позволить, и разрывалась между ребенком и работой. Когда меня уволили, жить стало сложнее. У меня не было другой специальности. Поэтому я решилась на самый отчаянный шаг.
– Какой, Тереза?
– Наняла адвоката.
Я невольно поморщился.
– И как это вам помогло?
– Почти никак. Мы подали в суд, чтобы потребовать алименты. Брэдли подал встречный иск, требуя опекунства, и это меня взбесило, потому что до этого Белль его нисколько не интересовала. А потом ситуация приняла дурной оборот.
– Это как? – спросил я.
– Исход дела был предрешен. Да, у меня начались проблемы: я снова стала пить – это было наследие того времени, когда я жила с Брэдли, – и принимать легкие наркотики в том кругу, в который он меня ввел. Да, было несколько случаев, когда я ненадолго оставляла дочку одну, но они не имели права отбирать ее у меня за это.
– И тем не менее отобрали, – сказал я.
2
Дональд Дж. Трамп (р. 14 июня 1946) – американский предприниматель, инвестор. Главный исполнительный директор «Трамп организейшн» – компании, спекулирующей на рынке недвижимости; основатель компании «Трамп энтертейнмент», владеющей несколькими казино. Его состояние оценивается журналом «Форбс» в 2,9 млрд. долларов.