Фафхрд заметил:
– Не любят тебя снежные женщины. Да и моей матушке Море ты не приглянулась.
– Неужто они думают, что я испугаюсь какого-то льда? – презрительно осведомилась Влана. – Мне ведь доводилось видеть восточную огненную ворожбу, перед которой эти жалкие потуги….
– Но сейчас ты находишься на их территории и во власти их стихии, а она более жестока и таинственна, чем огонь, – перебил актрису Фафхрд, сбивая последние вздутия, так что дуги шатра снова встали как надо и кожа между ними натянулась. – Не следует недооценивать их могущество.
– Спасибо, что не дал моему шатру обрушиться. А теперь ступай, и поскорее.
Влана говорила вполне непринужденно, но ее большие глаза были задумчивы.
Перед тем как нырнуть под заднюю стенку, Фафхрд оглянулся. Влана снова сидела, уставившись перед собою и держа в руке пустой кубок, однако, заметив его движение, ласково улыбнулась и послала Фафхрду воздушный поцелуй.
Снаружи тем временем стало еще холоднее. Тем не менее Фафхрд снова направился в свои любимые вечнозеленые заросли, поплотнее завернулся в шубу, надвинул на лоб капюшон, стянул его тесемкой и уселся лицом к шатру Вланы.
Когда холод начал забираться под его меховые одежды, он стал думать о Влане.
Внезапно он резко сел на корточки, готовясь вытащить из ножен кинжал.
Держась по возможности в тени, к палатке Вланы крался какой-то человек. Одет он был во все черное.
Фафхрд неслышно приблизился.
В неподвижном воздухе послышалось тихое царапанье ногтя о кожу шатра.
Из открывшегося входа блеснул тусклый луч света.
Этого было достаточно, чтобы Фафхрд узнал Велликса-Хвата, который вошел в шатер, после чего раздался шорох затягиваемой шнуровки.
Отойдя шагов на десять от шатра, Фафхрд остановился и замер дюжины на две вдохов, затем начал осторожно обходить шатер, держась на том же расстоянии.
Через вход высокого конусообразного шатра Эссединекса пробивался слабый свет. Чуть дальше, в конюшне, дважды заржала лошадь.
Фафхрд присел и заглянул в низкий освещенный вход шатра, находившийся от него на расстоянии брошенного ножа. Покрутив головой вправо и влево, он различил напротив входа стол, заставленный кувшинами и кружками.
По одну сторону стола сидел Эссединекс, по другую – Хрингорл.
Поглядывая, не сторожит ли где-нибудь поблизости Хор, Харракс или Хрей, Фафхрд обошел шатер и приблизился к задней стенке, на которой слабо вырисовывались силуэты двух мужчин. Высвободив из-под капюшона ухо, он приложил его к коже шатра.
– Три золотых слитка, больше не дам, – прозвучал уверенный голос Хрингорла, гулко отдававшийся в натянутой коже.
– Пять, – отозвался Эссединекс, и тут же булькнуло льющееся в глотку вино.
– Послушай, старик, – хрипло и грозно проговорил Хрингорл. – Ты мне вообще-то не нужен. Я могу сам умыкнуть девицу и не заплатить тебе ни гроша.
– Ну нет, капитан Хрингорл, так дело не пойдет, – прозвучал веселый голос Эссединекса. – Ведь в таком случае мой театр никогда больше не приедет в Мерзлый Стан, и вашим соплеменникам это может не понравиться. И девушек от меня вы больше не получите.
– Ну и что? – беспечно ответил пират. Его слова прозвучали неотчетливо, поскольку сопровождались хорошим глотком вина, однако Фафхрд все же уловил в них некоторую напряженность. – У меня есть мой корабль. Я могу прямо сейчас перерезать тебе глотку и похитить девицу.
– Милости прошу, – радостно согласился Эссединекс. – Только позвольте мне глотнуть еще разок.
– Ну ладно, старый скупердяй. Четыре слитка.
– Пять.
Хрингорл цветисто выругался.
– Когда-нибудь ты доведешь меня, старый сводник. К тому же девица уже не первой молодости.
– И тем большее удовольствие она может доставить. Я вам рассказывал, что она была в обучении у колдунов Азорки? Они хотели сделать ее наложницей Царя Царей и своей шпионкой при дворе Горбориксов. Ну вот, она научилась всевозможным эротическим премудростям, а потом очень ловко смылась от этих мерзких некромантов.
Хрингорл расхохотался с деланной беспечностью.
– Да я и серебряного слитка не заплачу за девку, которой до меня владели дюжины. Она же просто забава для мужиков.
– Не дюжины, а сотни, – поправил Эссединекс. – Сами знаете, искусство приходит лишь с опытом. И чем обширнее опыт, тем больше искусство. Но эта девушка вовсе не забава. Она наставница и педагог, она играет с мужчиной ради его удовольствия и способна заставить его почувствовать себя королем вселенной, а быть может, – кто знает? – и стать таковым. Разве существует невозможное для девушки, которая посвящена в наслаждения богов – да-да, богов и архидемонов? А между тем – вы можете не верить, но это правда, – между тем она в известном смысле осталась девственницей. Ни один мужчина не подчинил ее себе.
– Ну это мы еще посмотрим! – расхохотавшись, воскликнул Хрингорл. Снова забулькало вино. Пират заговорил потише: – Ладно, ростовщик, пять золотых слитков. Доставишь мне ее завтра, после представления. Золото по получении.
– Через три часа после представления, когда девушка уснет и все будет тихо. Не нужно понапрасну вызывать ревность ваших соплеменников.
– Лучше через два часа. Договорились? А теперь о наших делах на будущий год. Мне понадобится чернокожая девица, чистокровная клешитка. Но уже не за пять слитков. Никаких колдовских чудес мне больше не нужно, только молодость и красота.
– Поверьте, – отозвался Эссединекс, – узнав и – да сопутствует вам удача! – покорив Влану, вы других женщин и видеть не захотите. Нет, конечно, я полагаю….
Фафхрд отбежал на несколько шагов от шатра и встал, широко расставив ноги: он чувствовал какое-то странное головокружение – а может, это был хмель? Он давно уже догадался, что разговор шел о Влане, однако когда ее имя было произнесено вслух, расстроился гораздо сильнее, чем ожидал.
Два открытия, последовавшие одно за другим, наполнили его смешанным чувством, какого раньше он никогда не испытывала всесокрушающей яростью и желанием расхохотаться во все горло. Ему захотелось иметь длиннющий меч, которым он мог бы вспоить небеса и выгнать обитателей рая из их постелей, ему захотелось отыскать зажигаемые перед представлением ракеты и выстрелить ими в шатер Эссединекса. Ему захотелось обрушить Зал Богов со всеми его соснами и протащить его по актерским шатрам. Ему захотелось….
Фафхрд повернулся и быстро зашагал к конюшне. Единственный конюх храпел на охапке соломы рядом с легкими санками Эссединекса; подле него стоял пустой кувшин. Фафхрд скверно ухмыльнулся, обратив внимание на то, что лошадь, которую он знает лучше других, принадлежит Хрингорлу. Он отыскал хомут и свернутую кольцами легкую, прочную веревку. Затем, что-то тихонько приговаривая, чтобы лошадь не тревожилась, вывел ее из стойла. Конюх лишь захрапел еще громче.
Тут Фафхрду на глаза снова попались легкие санки. В него вдруг вселился бес риска, и он принялся отвязывать задубевший просмоленный брезент, которым было прикрыто место для груза, помещавшееся за сиденьями. Среди прочего там находился запас ракет для представления. Фафхрд отобрал три самые большие – они были длиной с лыжную палку – и не спеша водворил брезент на место. Он все еще ощущал дикую тягу к разрушению, но теперь по крайней мере мог ею управлять.
У конюшни Фафхрд надел на лошадь хомут и крепко привязал к нему конец веревки. На другом ее конце он сделал большую скользящую петлю. Затем, свернув веревку и сунув ракеты подмышку, он неуклюже сел на кобылу и пустил ее шагом к шатру Эссединекса. На его стенке все еще смутно вырисовывались силуэты двух мужчин, сидящих за столом.
Фафхрд раскрутил петлю над головой и бросил. Она опустилась на верхушку шатра совершенно бесшумно, так как Фафхрд сразу выбрал слабину и веревка не успела стукнуть о крышу.