Оказавшись в холодном морге между двумя столами с трупами, Иван почувствовал себя даже в большей опасности, чем в доме Олега Мечникова.
— Итак… — вздохнул Сухоруков. — Говоришь, вашего верзилу Алексей Мечников так отделал?
— Д-да, — кивнул Иван, поддерживая больную руку, на которую Сухоруков уже обратил своё внимание.
— Тебя, вижу, тоже поломало. Его рук дело? — спросил Сухоруков, медленно приближаясь к Ивану.
— Ерунда! — помотал головой бандит. — За меня не переживай, само заживёт как-нибудь.
Сухоруков, проигнорировав просьбу Ивана, положил ладонь на его плечо.
А затем раздался жуткий хруст. Бандит попытался закричать, но Сухоруков прикрыл ладонь парня своей рукой.
— Т-с-с! — прошипел он. — Не тревожь трупы. Терпи. И обсуди со своим главарём возможность нашей встречи. Я могу кое-что рассказать ему о том человеке, который нанёс вам увечья.
В голове Сухорукова вновь всплыл этот странный узор из двух магических разнонаправленных витков, который он увидел на груди Алексея Мечникова.
— Лекарь, значит? — прошептал он себе под нос. — Я бы так не сказал.
— Эдуард, погоди, — я остановил Родникова в фойе госпиталя. — Это ты рассказал Сухорукову про количество моих витков?
— Что? — выпучил глаза Эдуард. — Нет! А что, хочешь сказать, что он уже всё знает?
— Судя по всему, — кивнул я, заметив, что Родников не врёт. — Тогда откуда он мог это узнать?
— Ой, да не бери в голову, — махнул рукой Эдуард. — Патологоанатомы видят больше, чем обычные лекари. Возможно, он и сам понял уровень твоих сил.
Странно… Если учесть, как он пялился на мою грудную клетку, вполне можно предположить, что он там увидел нечто большее, чем просто количество витков. Неприятный тип, нужно следить за его поведением.
— Ладно, чёрт с ним, — махнул рукой я. — Пойдём осмотрим пациента. У вас в госпитале работает кто-то из лекарей?
— Работают другие лекари, но только после того, как заканчивает дежурить тот, кто сидит в амбулатории, — пояснил Родников. — То есть, сегодня — это я.
Да уж, рук тут явно не хватает. Хотя для такого города, как Хопёрск, это не критично.
Привычки, которые я выработал на должности главного врача, никуда не исчезли. Даже здесь я пытался придумать, как оптимизировать работу коллег. Можно было бы ввести ургентных лекарей — тех, кто приезжает в госпиталь по первому зову. Но сотовой связи в этом веке нет.
У сторожа есть какой-то кристалл для вызова полицейских, но я подозреваю, что такие хитрые магические механизмы есть только у полиции. В противном случае жители уже давно ходили бы с местным аналогом мобильных телефонов.
Мы с Родниковым прошли в огромную комнату, заполненную кроватями. Ни о каких палатах и речи быть не могло, все лежали в одном месте.
И в этом зале царил сущий кошмар. Такого я не могу припомнить даже в самые тяжёлые дежурства своей молодости.
Больные стонут, один из пациентов искрится. Другой, наоборот, отдаёт холодом настолько, что мне рядом с ним даже в пальто становится прохладно.
Да что же за болезни здесь такие? Неужто все патологии в этом мире связаны с магией? А куда пропали стандартные инфаркты, ОРВИ, сахарные диабеты и прочие «прелести» жизни? Наверняка и они встречаются, только в сравнении с магическими недугами это — сущая мелочь.
— Вот он, — указал на лежащего мужчину Родников. — Я специально не стал опрашивать до вашего прихода, Алексей Александрович. Одна голова — хорошо, как говорится. Ну, вы поняли. Давайте приступать.
— Позвольте мне разобраться, — перебил Родникова я. — Если я не справлюсь, то передам больного вам, Эдуард Семёнович.
Но я был намерен справиться с задачей. Чем быстрее пойму логику местных заболеваний, тем быстрее смогу начать исцелять пациентов.
Но любой врач всегда начинает со стандартной процедуры.
— Как я могу к вам обращаться? — спросил пациента я.
— Дык это… — удивился мужчина. — Петька я. Пётр, в смысле.
— Расскажите, что заставило вас направиться в амбулаторию, Пётр? — приступил к сбору анамнеза я.
— Да вот, зараза, почувствовал, что колет что-то в рёбрах, — начал рассказывать мужчина. — Подумал, что повернулся неудачно, когда на поле работал. А потом и дыхание спёрло, жена раздвоилась…
— Жена раздвоилась? — вмешался Родников. — Это как?
— Эдуард Семёнович, — со сталью в голосе произнёс я. — Дайте мне опросить больного.
— Ладно-ладно, — закивал Родников.
— Да в какой-то миг у меня всё начало двоится, — продолжил Пётр. — Я сразу и побежал к вам. Я сначала на полях упал, а потом уже тут — у вас. Но так худо, как сегодня, мне ещё никогда не было.