А-а! Это многое объясняет. Генетическое долголетие. В моём мире существовало много теорий на тему того, как на самом деле работает этот механизм. Одной из самых реалистичных теорий была та, которая рассказывала о теломерах.
Теломеры — это участки хромосом. У них есть определённая длина, и у всех людей она отличается. Генетики в моём мире утверждали, что от длины теломер зависит длительность жизни.
Ведь жизнь напрямую зависит от способности клеток делиться и заменять друг друга. Как только деление останавливается, органы начинают отмирать и наступает смерть. Но у некоторых людей эти участки очень длинные.
Подозреваю, что в этом вся суть «проклятья» рода Денисовых. Проклятья, за которое многие были бы готовы душу отдать.
— У вас нет выбора, Фёдор Петрович, — подытожил я. — Мы вас убивать не будем. А сами вы этого не сделаете, поскольку в таком случае вас не примет к себе Грифон. Понимаете, какой вариант у вас остаётся?
— Ага, — вздохнул он. — Нарваться на какого-нибудь пьяницу, чтобы он меня прикончил!
— Нет, — помотал головой я. — Вы ведь просто не видите пользы. Вам кажется, что вы не понимаете, зачем живёте.
— И что вы предлагаете?
— Приходите к нам, — прямо сказал я. — Можете сменять сторожа или следить за пациентами. Можете выполнять элементарную работу. Если честно, нам бы помог человек, который банально может вовремя сообщить о том, что кому-то в госпитале стало хуже. Людей нам не хватает.
— А Иван Сергеевич на такое согласится? — прошептал Сеченов.
— Согласится, — кивнул я. — Смысл ведь не в деньгах, а в самом занятии, верно, Фёдор Петрович? А в качестве оплаты мы будем вам помогать своей магией. Суставы подлечим. И всё остальное, что вас беспокоит, обязательно купируем.
Денисов откинулся на спинку стула, пронзительно посмотрел мне прямо в глаза, а затем громко рассмеялся.
— Да, господин Мечников, правду о вас молвят в городе, — заявил он. — И о вас, Иван Михайлович. Вас двоих очень хвалят. Что ж, убедили старика! Куда ж мне теперь деваться после такого предложения? Завтра же приду к вам в госпиталь.
— Договорились, — кивнул я. — Только прежде чем вы покинете нас, я бы хотел задать ещё один вопрос.
Пора вернуться к нашему расследованию.
— Вам известно что-нибудь о некроманте, который действует в Хопёрске? Он, судя по всему, ваш ровесник. Уверен, что вы когда-то о нём слышали, — произнёс я.
Старик тут же побледнел.
— Зря. Ох и зря же вы, ребятки, в это суётесь, — голова мужчины затряслась от нервного напряжения. — Я ничего о нём не знаю. Клянусь. Не знаю его имени, не знаю, где он находится. А если бы и знал, не сказал бы. Ни за что.
— Почему? Вы же не боитесь смерти, — подметил я.
— Смерть, Алексей Александрович, не так страшна, как то, что может сделать этот уродец, — прошептал Денисов, а затем резко поднялся.
Подскочил со стула так, будто ему двадцать лет, но не целая сотня.
— Я вернусь к вам завтра. Помогу чем смогу. Только, пожалуйста, больше никогда не спрашивайте меня об этом человеке. Я ничего не знаю. И рисковать своей душой не хочу. Душа — это всё, что у меня осталось.
С этими словами Фёдор Петрович покинул наш кабинет.
Мы с Сеченовым переглянулись. Иван явно был шокирован прошедшей консультацией. Но сказать ему о произошедшем было нечего. Ещё один подозреваемый исключён из нашего списка. Некромант бы не пришёл просить нас, чтобы мы его собственноручно убили.
Закончив работу в амбулатории, мы сразу же отправились на завод. Почти всю дорогу мы шли молча. Оба старались осмыслить всё, что произошло за последние несколько дней.
Уже два долгожителя доказали нам, что не являются некромантами.
Так что же в итоге получается? Тот старик из села Северка и есть тот самый некромант, которого мы так долго ищем?
Или наш план изначально ушёл не в том направлении?
Хороший вопрос. Но лучше это обдумать в спокойной обстановке. Мне начинает казаться, что единственный оставшийся долгожитель тоже не является некромантом. Так подсказывает мне интуиция. Такое впечатление, что мы роем не в том направлении…
— Алексей Александрович! — воскликнул Денис Чижиков, когда мы вошли на территорию завода. — У нас проблема.
Хоть бы день без проблем!
— Что случилось? — спросил я.
— Ваш коллега… Господин Синицын…
— Синицын⁈ — перебил его я. — Я же отправил его в отпуск!
— Он вернулся. И он сейчас ест ещё неготовый препарат. Думаю, вам стоит поспешить к нему на помощь.
Глава 17
Да он совсем, что ли, спятил⁈
Я не успел дослушать Чижикова и сразу же рванул к складу, где у нас хранятся тестовые варианты налтрексона — препарата, главной функцией которого является помощь в отказе от зависимостей.
И в первую очередь этот препарат я делал для своего друга Синицына. Но, чёрт подери, он ведь ещё не готов! Я не проводил никаких испытаний, не проверял принцип его работы. Есть риск, что на данной стадии налтрексон даже опаснее, чем тот недоделанный препарат, который не так давно создал Павлов в стенах нашего завода.
Не мог Илья ещё немного подождать, что ли? Можно ведь было спросить меня перед тем, как бросаться на неготовый препарат.
Я влетел на склад, выбив плечом дверь. Илья, похоже, успел забаррикадироваться, но делал он это явно впопыхах. Поэтому трухлявый стол сразу же переломило металлической дверью, когда я ворвался в помещение.
— Синицын! — прокричал я. — Ты что творишь⁈
Илья чем-то напоминал голодного одичавшего зверя. Он трясущимися руками распаковывал созданный мной порошок и жадно забрасывал его в рот голыми руками.
Я понял, что останавливаться он не собирается, поэтому тут же накинулся на него и попытался оторвать его от препарата силой. Синицын, к моему удивлению, потянулся за саблей.
Нет. Я до такого не опущусь. Не стану использовать на нём обратный виток, даже если будут соблюдены условия для клятвы лекаря. Резким рывком я вынул из ножен свою саблю и выбил оружие из рук Ильи.
Мой удар оказался настолько сильным, что Синицын потерял равновесие и рухнул на холодный пол.
И больше не поднялся. Смотрел на меня снизу вверх, как ребёнок, у которого ни с того ни с сего отобрали его любимую игрушку.
— Ты бы видел себя со стороны, Илья, — поморщился я. — На кого ты стал похож⁈ Жрёшь ещё не готовый препарат. Заталкиваешь его в себя, как наркоман, и даже не понимаешь, как вообще это лекарство действует!
Синицына трясло, но он не отвёл глаз. Продолжал смотреть на меня так, будто сам хотел, чтобы я продолжал его ругать. Причём трясло его не от злости, а от осознания собственной беспомощности.
Его усы побелели от осевшего на волосках ещё не завершённого налтрексона.
— Я тебя обезоружил, — чуть спокойнее подметил я. — Скажи, когда такое было? Ты фехтуешь гораздо лучше меня. Месяца два назад я бы ни за что не смог этого сделать. Будь передо мной тот же Илья Синицын, что и раньше, сейчас бы я валялся на полу, а не ты. Неужели даже собственные навыки уже начал забывать?
— Продолжай, — хриплым голосом произнёс он. — Добивай меня, Алексей. Я всё равно уже потерял надежду. Это бесполезно. Выскажи всё, что считаешь нужным, и я уйду.
Совсем сломался. Не думал я, что ему настолько плохо. Последние недели он хорошо держался. Казалось, что его дух вообще невозможно сломить. Но я ошибся. Нет больше того Синицына. И вернуть его будет трудно. Однако я сдаваться не собираюсь. Всё равно вытащу его, даже если потребуется все силы бросить на изготовление препарата. Он всегда помогал мне, и я его не брошу.
— Никуда ты не уйдёшь, Илья, — прямо сказал я. — Поднимайся. Обсудим дальнейшую тактику твоего лечения. Так дальше продолжаться не может. Придётся что-то менять.
— Н-не могу… — простонал он.
— Не спорь со мной. Лучше сделай, как я говорю, — настоял я.