— Вам снова стало хуже? — спросил я.
— Нет, случилась беда с моим сыном, — произнёс он. — Пройдёмте со мной. Он сейчас лежит на заднем дворе.
Только сейчас я понял, что в записке была совсем другая фамилия. Меня вызвали в особняк, который принадлежит семье Никольских. Так с чего же вдруг меня тут встречает граф Давыдов?
Так или иначе, ответы на свои вопросы я уже очень скоро получу.
Мы с графом обогнули здание особняка. Пробираясь через дебри садовых деревьев, я почувствовал, как на меня упали несколько капель воды.
В ночном небе над Саратовом начали сгущаться тучи. Похоже, скоро пойдёт дождь. А судя по сиянию зарниц где-то за горизонтом, со временем может начаться гроза. Лучше разобраться с пациентом как можно скорее, иначе в госпиталь мы сегодня уже не вернёмся.
За особняком Никольских на ровно выстриженной лужайке находилось два человека. Один лежал на земле, а второй ходил взад-вперёд вокруг него и громко возмущался. Но из-за шума ветра я не мог разобрать, что так не устроило этого дворянина.
— Вот, — заключил граф Давыдов. — На земле лежит мой сын. Валерий Антонович.
— Погодите, господин Давыдов, я с радостью окажу помощь вашему сыну, но мне нужно понять, что здесь случилось? Почему вызвал меня барон Никольский, но помощь требуется вашему сыну?
Я неспроста задал этот вопрос. И дело даже не в отчётности, которую я собираюсь вести. Просто есть вероятность, что здесь произошло какое-то преступление, и нам с Костей имеет смысл на всякий случай вызвать ещё и городовых.
Неспроста же граф Давыдов решил попросить меня, чтобы я сохранил произошедшее здесь в секрете.
— Хорошо, господин Мечников, я скажу вам, что здесь случилось, — вздохнул он. — Мы с Валерием здесь в гостях. Я хотел заключить с хозяином дома одну сделку, но всё пошло не по плану. Барон Никольский повздорил с моим сыном. Слово за слово, сцепились. Решили устроить дуэль. Но в середине дуэли моему сыну стало плохо, и господин Никольский согласился вызвать на подмогу лекаря. Теперь вам всё понятно?
Это многое объясняет. Дуэли в Российской Империи не запрещены, но скандалы, которые возникают между дворянами, могут пошатнуть авторитет семей на политической арене.
Докладывать о дуэли я никому не обязан — ни госпиталю, ни городовым. Так что можно спокойно приступать к лечению своего первого официально срочного пациента.
Я подбежал к лежащему на земле Валерию Антоновичу. Честно говоря, выглядел он даже старше, чем его отец. Массивный, как бурый медведь. Кажется, что его тело состоит только из жира и мышц. Правда, жира всё же гораздо больше. Поэтому он и выглядит гораздо старше своих лет.
Давыдов-младший корчился от боли и всё время поглаживал свою поясницу.
— Валерий, это — Алексей Александрович Мечников. Он тебе поможет, — произнёс Антон Сергеевич.
— Только пожалуйста, побыстрее! У меня назревает… Проблема, — скомкано произнёс он.
Я заметил, как мужчина покраснел. Не столько от боли, сколько от стыда. Знаю этот взгляд. Пациент боится опозориться. В первую очередь перед оппонентом, с которым у него едва успела начаться дуэль.
— Помогите мне перенести его в дом, — скомандовал я. — Мне нужно побыть с ним наедине. Тем более, дождь усиливается. Не хватало ещё, чтобы к основному диагнозу прибавилась пневмония.
— Я не против, господин лекарь, — крикнул мне высокий худощавый мужчина, всё это время игравшийся со своей саблей. — Можете выбрать любую удобную вам комнату. Позаботьтесь, пожалуйста, о том, чтобы мой оппонент дожил до утра.
Видимо, это и есть барон Никольский — хозяин этого имения.
Мы с графом Давыдовым подняли Валерия и занесли в прихожую. Положили на мягкий диван, однако из-за этого пациент ещё сильнее взвыл от боли.
— Всё, теперь оставьте нас наедине, — попросил Никольского и Давыдова-старшего я. — Как только я разберусь, что с ним происходит, сразу же вам сообщу.
Как только барон с графом покинули гостиную, я осмотрел тело Валерия Сергеевича, чтобы найти следы побоев. Первое, что мне пришло в голову — это травма позвоночника, которую тот получил во время дуэли
— Спина, господин Мечников, — произнёс Валерий. — Поясница горит. И я попросил вас помочь поскорее, потому что… У меня ощущение, что я не смогу удержать… Ну, вы поняли.
— Мочеиспускание? — предположил я.
— Верно, — вздохнул он. — Что может быть хуже, чем обмочиться прямо на дуэли?
Хуже может быть только заболевание, которое вызвало такие симптомы.