— Как раз наоборот, — помотал головой я. — Это к лучшему. Дуэли происходят довольно часто, и это — хороший способ получить лишний доход. Обычно такие схватки заканчиваются получением колотых или резаных ран. Вылечить их — сущий пустяк. А оплата нашего вызова фиксирована. Понимаете?
— Да, вы правы, господин Мечников, — недолго подумав, кивнул Разумовский. — Но придётся держать в секрете всё, что нам придётся видеть на этих выездах.
— И я только что рассказал вам первый секрет, который нам придётся сохранить, — сказал я. — Никто не должен узнать о дуэли между Никольским и Давыдовым младшим. Пусть теперь это станет нашим правилом. Дальше руководства информация не должна зайти. Тогда дворяне будут вызывать нас постоянно.
— А руководство — это я, — улыбнулся Разумовский. — И у меня нет привычки рассказывать каждому встречному чужие тайны. Получается, мы с вами на верном пути, Алексей Александрович. Будем продолжать в том же духе.
Мы с Разумовским договорились о введении нового правила, и после этого я направился в свой кабинет, где хранились многие мои инструменты, в том числе и микроскоп.
Настало время изучить состав жидкости, которая окружает голову в капсуле. Хотя состав мне определить с помощью микроскопа вряд ли получится, ведь молекулы он видеть не позволяет. Для этого в любом случае придётся создавать лабораторию. Но, возможно, я смогу хотя бы примерно понять, из чего состоит эта смесь веществ.
Убедившись, что в госпитале больше никто не нуждается в помощи, я присел за свой стол, настроил освещение, затем капнул на предметное стекло и принялся изучать слизь под разными увеличениями.
И…
Ничего себе!
Сначала я думал, что мне показалось. Но повторный осмотр опроверг мои сомнения. Дело в том, что первые три уровня увеличений ничего толком не показали. Казалось бы, обычная гомогенная масса, в которой плавают единичные частички более твёрдого вещества. Солей, судя по всему. Скорее всего, эти соли скоро выпадут в осадок, и их будет видно на дне капсулы даже без микроскопа.
Но меня смутили не соли.
На максимальном увеличении я увидел движение. Мельчайшие частички суетливо перемещались из стороны в сторону, чем-то напоминали пловцов в бассейне, соревнующихся на скорость.
Это ещё что такое? Обычные бактерии из микрофлоры Павла Романова? Нет, непохоже. На самом деле на коже, в волосах, во рту живёт просто колоссальное количество бактерий. Особенно в ротовой полости. Там у них целый мегаполис. Некоторые специалисты даже считают, что рот гораздо грязнее заднего прохода.
Но я никогда не слышал, чтобы там жили такие проворные бактерии. За теми, что живут в слизи, я едва успеваю следить. А раз они так быстро передвигаются, значит, у них есть специальные системы для этого.
Уже через десять минут наблюдений я окончательно убедился, что у этих существ есть по одному длинному жгутику и по четыре пары ворсинок, расположившихся на противоположных сторонах округлого «тела» бактерий.
А вот это уже не просто интересно! Это — странно. Ведь таких бактерий я в своём мире никогда не встречал. Тем более я никак не могу понять, чего это они так активизировались. Зачем им тратить энергию и плавать из стороны в сторону, когда их хемотаксис работать не должен?
Хемотаксис — это что-то вроде нашего обоняния. К примеру, человек услышал насыщенный запах жирной пищи и тут же побежал в ближайший ресторан с фаст-фудом. У бактерий система работает почти точно так же. Они поймали мельчайшие частички интересующих их химических веществ и сразу же плывут в сторону их источника.
Но сейчас среда этих бактерий сильно ограничена. Тут нет еды. Нет ничего, что может помочь им продлить свою жизнь. Так чего же они так суетятся?
— Чего⁈ — вслух воскликнул я, когда сместил поле зрения и взглянул на другой участок капли. — Да что ж такое они творят?
Бактерии уже начали выстраивать вокруг капли что-то наподобие стены. Начали уменьшать объём слизи, спрессовывать его и ограничивать свою зону. Другими словами, начали формировать что-то отдалённо напоминающее клетку.
Интересно… Так это что же получается? За регенерацию тканей Павла Петровича отвечает колония доселе невиданных бактерий? Какие-то трутни-рабочие, которые строят организм, а взамен получают питательные вещества.
Хитрый механизм. Гораздо хитрее, чем я думал. Значит, в основе колбы с головой используется не только магия, но и технологии? Не знаю, как семье императорских лекарей удалось создать такое в те времена, когда даже самых элементарных медицинских инструментов ещё не существовало, но факт остаётся фактом.