— Алексей, ты уж не обижайся, но меня начинает немного раздражать твоя приставучесть. Чего ты, в самом деле? Ну похудел, приболел немного. Ничего страшного. Не забывай, что я — Мечников! Чтобы убить такого, как я, нужно очень постараться. Ни одна болячка со мной не справится.
— Дядя, я думаю, что ты смертельно болен, — прямо сказал я.
Я умею делить пациентов на несколько типов. К некоторым нужен очень бережный и аккуратный подход. Прежде, чем называть неутешительный диагноз, их лучше к нему подготовить.
Но бывают и такие, которым надо сказать жёстко. Да, с точки зрения деонтологии это неэтично, но, на мой взгляд, эта наука ещё должна развиваться.
Лучше в экстренном случае поговорить с человеком грубо, прямолинейно, по душам, чем промямлить что-то и позволить ему уйти недообследованным.
Когда вопрос касается жизни человека, хороши любые методы. В пределах разумного.
Поэтому я решил зарядить этой информацией дяде прямо в лоб. Иначе он будет отнекиваться бесконечно. Пусть знает правду. Тогда он поймёт, как высоки ставки, и начнёт со мной сотрудничать.
— Как это… Смертельно болен? — выпучив глаза, переспросил он. — Ты шутишь надо мной, Алексей?
— А что, похоже, что я могу шутить на такие темы? — спросил я. — Всё гораздо серьёзнее, чем ты думаешь.
— Погоди, а что у меня за заболевание-то⁈ — перешёл в стадию отрицания он. — Ты ведь даже диагноз не говоришь! Как я могу тебе на слово поверить?
Последнюю фразу он сказал с горяча. Я не стал принимать это близко к сердцу. Пациенты склонны вести себя неадекватно, когда узнают о таких вещах.
— Для начала ответь на мои вопросы, — сказал я. — Сосредоточься и перечисли всё, что тебя тревожило в последнее время. Даже мелочи. Сделай это ради Кати и Серёжи. Я не хочу, чтобы мой двоюродный брат рос без отца. Ты ему нужен.
До Олега, похоже, только сейчас дошли мои слова. Он прикрыл лицо руками, утёр выступивший на лбу пот, а затем задумался.
— Тяжесть в желудке была, — произнёс он через несколько минут. — Уже несколько месяцев она меня беспокоит. Поем что-нибудь, и через час живот начинает болеть. Проходит быстро, поэтому я на это внимания и не обращаю. Причём… Знаешь, что? Наедаюсь очень быстро. Раньше мог целую кастрюлю Катиного борща слопать. А сейчас одна тарелка едва ли умещается. Наверное, поэтому и худею.
— Рвоты не было? — уточнил я.
— Нет, не рвало ни разу. Но тошнота бывает. Опять же — после еды, — ответил дядя.
Что ж, из жалоб дяди я получил сразу две новости. Хорошую и плохую.
Плохая — заболевание, судя по всему, всё же есть. Вероятность этого чрезвычайно высока. Хорошая — оно не успело достичь поздней стадии.
Разумеется, речь идёт о раке желудка. Именно эту патологию я и заподозрил у Олега Мечникова. Это заболевание, почти как и любая онкология, очень коварно, поскольку симптомы ранней стадии трудно отличить от какого-нибудь гастрита или язвенной болезни. В этом и проблема ранней диагностики.
Порой я жалею, что онкология не начинается сразу с острых симптомов. Ведь если бы она показывала себя на ранних стадиях, пациента было бы гораздо проще спасти.
На самом деле смертельность онкологии сильно преувеличивали в моём мире. Здесь-то о ней вообще ничего не знают, но там этого заболевания боялся каждый второй.
Однако онкология лечится. То, что излечить эту патологию невозможно — следствие недопонимания. Вопрос лишь в том, на какой стадии она была обнаружена. На первых стадиях избавиться от опухоли очень просто. Хирургическая операция, удаление поражённой части органа и… И всё!
Миф неизлечимости онкологии зародился как раз из-за того, что на ранних стадиях её обнаруживают очень редко. Чаще всего диагноз ставится уже после того, как пациент обращается с серьёзными жалобами и на обследованиях обнаруживаются метастазы.
В таком случае как-либо исправить ситуацию очень трудно. Химиотерапия или лучевая терапия могут уменьшить опухоль, помешать метастазам расти, но никаких гарантий, что человек выживет, никто дать не сможет.
Именно поэтому во многих странах существуют специальные профилактические программы, которые помогают выявлять онкологию на ранних стадиях у потенциально здорового населения.
Особенно невероятной эффективности в моём мире достигла Япония. У них рак желудка встречается настолько часто, что японцы в итоге создали комплекс обследований, благодаря которому обнаружение опухоли на ранних стадиях достигло немыслимых цифр. Поэтому там рак желудка выявляется и лечится очень быстро.
Хотел бы и я организовать нечто подобное здесь, но пока что сделать это не смогу. Эту задачу я должен буду передать следующим поколениям лекарей. С текущим уровнем технологий никаких профилактических программ у меня создать не выйдет.