— Всё так и есть, — кивнул мужчина. — Хоть меня в семье и недолюбливали, изначально отец старался помочь мне. Нанимал много лекарей. К нам даже приезжали целители из Санкт-Петербурга. Столичные лекари с огромным опытом работы. Но даже им ничего не удалось со мной сделать. Хотя деньги за свои «услуги» они брали с большим удовольствием. Зато, когда я достиг зрелого возраста и смог разобраться в алхимических травах, я сам решил несколько своих проблем.
— Так значит, некоторые симптомы вы всё же смогли купировать? — удивился Сеченов. — Какие?
— Постоянные боли в боках. С двух сторон. Они мучают меня с самого детства, — произнёс Апраксин и указал сначала на левый бок, ближе к спине, а затем на правую половину живота — прямо под рёбрами.
Интересно… Судя по тому, как он показывает наиболее болезненные места, несложно догадаться, с какими органами имеется проблема.
— Что думаете, Алексей Александрович? — спросил меня Сеченов. — Дело в левой почке и в печени?
— Почти попали, Иван Михайлович, — кивнул я. — Но с одним органом всё же ошиблись. Справа, судя по клинической картине, и вправду воспалены печень и желчный. Вот, смотрите, — я взглянул на Ксанфия и спросил: — Можете прилечь и задрать рубашку? Мы с коллегой проведём пальпацию.
Апраксин не понял, что я имел в виду, но доверился и кивнул, расположился на диване, после чего я прощупал органы, расположенные под правой рёберной дугой. То же самое повторил Сеченов. Каждый раз, когда мы погружали пальцы под рёбра, Ксанфий невольно вздрагивал от боли.
— Печень и вправду сильно увеличена, — подметил Сеченов.
— Да, только болевой синдром возникает не из-за неё. Проблема в желчном пузыре. Скорее всего, он очень плохо справляется с выведением желчи, — пояснил я.
— Вы правы, господа. Это я и сам знаю, — кивнул Апраксин. — Поэтому принимаю те желчегонные травы, которыми вы так часто закупаетесь у меня, господин Мечников.
— А в левом боку, судя по всему, боль возникает вовсе не из-за воспаления почки. Помните, какой ещё орган находится в этом месте, господин Сеченов? — обратился к коллеге я.
— Толстый кишечник, левая почка, поджелудочная железа, — принялся загибать пальцы он. — Точно! Селезёнка! Верно?
— В точку, — кивнул я. — Именно к этому я и клоню. И все эти органы связаны одной общей функцией. Подозреваю, что именно в ней и лежит основная проблема. Помните, что происходит в печени и селезёнке?
— У печени функций много, — задумался Сеченов. — А в селезёнке созревают некоторые клетки крови.
— Не только созревают, но и погибают. Утилизация клеток крови происходит и в печени, и в селезёнке. А раз оба органа воспалены, значит, им приходится работать на износ.
— Погодите, Алексей Александрович, вы хотите сказать, что проблема не с органами? — спросил Ксанфий. — Проблема изначально в моей крови?
— Именно. Судя по тому, что я вижу, ваши красные кровяные клетки — эритроциты — регулярно разрушаются прямо в сосудистом русле. А затем их «останки» утилизируются перегруженными органами. А теперь скажите, как часто вы испытываете слабость?
— Да практически всегда, — ответил он. — Силы мне придают только особые отвары из трав. Больше ничем не могу себя поддержать. Хотя, признаюсь, в последнее время начал пользоваться вашими зельями-энергетиками. Бодрит, но слабость всё равно держится.
— Зелья-энергетики вам не помогут. И скоро я объясню — почему, — сказал я. — Протяните руку. Мне нужно взять образец вашей крови.
Я обработал антисептиком локтевой сгиб Ксанфия, а затем извлёк из его вены немного крови.
— Иван Михайлович, пока продолжайте опрос нашего пациента, — попросил я. — Мне нужно полчаса, чтобы провести один анализ.
Пока Сеченов занялся Апраксиным, я прошёл в другую часть комнаты, достал аппарат Горяева, поместил немного крови пациента на предметное стекло и принялся подсчитывать количество клеток.
Проклятье… А ведь и сама кровь по цвету какая-то крайне неестественная! Думаю, с кожей у Ксанфия вообще проблем нет. Он кажется зелёным из-за жидкости, которая течёт по его сосудам. Я уже догадался, в чём суть его врождённого патологического процесса.
Но никак не могу понять, каким вообще образом Апраксину удалось прожить так долго! Люди с такой кровью встречаются в нормальной клинической практике. И у них обычно два варианта. Либо госпитализироваться и пройти интенсивный курс лечения, либо умереть.
Вскоре я закончил подсчёт клеток и обнаружил, что эритроцитов у Ксанфия вдвое меньше, чем у любого здорового человека. А значит, и гемоглобина в крови очень мало. Отсюда и слабость.