Возникает вопрос: куда деваются эритроциты? Почему они распадаются прямо в сосудах?
Не имея более продвинутых технологий, точный ответ дать не получится, но у меня уже есть готовая теория. И если я последую ей, вскоре Апраксин придёт в себя.
— Итак, господа, результаты анализов готовы, — произнёс я. — Можем приступать к лечению.
— Уже? — удивился Ксанфий. — Так вы, может быть, расскажете, что вам удалось обнаружить? Какой диагноз?
— Начнём с того, что кожа у вас не зелёная. Так кажется со стороны из-за того, что в сосудах течёт очень мутная кровь, которая даже отдалённо не похожа на здоровую. На самом деле ваша кожа желтоватая. У вас, Ксанфий Аполлонович, желтуха. Причём возникает она сразу из-за нескольких проблем, — объяснил я.
— Желтуха? Как у какого-нибудь запойного алкоголика? — поморщился он.
— Не совсем, — ответил я. — Видите ли, желтухи бывают трёх типов. Паренхиматозная, механическая и гемолитическая. И у вас редчайшее сочетание всех этих вариантов. Нарушение работы печени даёт паренхиматозную желтуху. Постоянная задержка желчи в пузыре и прилежащим к нему протокам приводит к механической желтухе. Но самая главная ваша проблема — это гемолиз. Распад клеток крови. В эритроцитах содержится билирубин. По сути, это и есть желчь. Именно из-за их распада вы постоянно подвергаетесь хронической интоксикации.
— Уж простите за грубую формулировку, — произнёс Сеченов, — но почему тогда Ксанфий Аполлонович до сих пор жив?
— Потому что заболевание носит врождённую магическую природу. Его тело частично адаптировалось к постоянной интоксикации, — объяснил я.
Всё дело в генетическом заболевании, которое созрело в семье Апраксиных. Скорее всего, кто-то из его предков был болен лёгкой формой этого заболевания. А другой потом страдал от патологического роста клыков.
В итоге Ксанфию не повезло собрать весь «генетический мусор». Он стал таким не по своей вине. И не по вине своих родителей. Магия и генетика — только и всего.
— Дайте мне час, и я приведу ваши клетки в порядок, — пообещал я. — Будет неприятно, но оно того стоит. Вы готовы?
— Мне всю жизнь, мягко говоря, неприятно, господин Мечников. Решение уже принято. Я готов, — кивнул торговец.
Мужчина снова лёг на диван, а я приступил к процессу лечения. Пока Сеченов восстанавливал печень, селезёнку и желчный пузырь, я тратил огромное количество маны на стабилизацию клеток крови. Исправлял дефекты, из-за которых клетки были вынуждены постоянно разрушаться.
Затем воздействовал на костный мозг и принудил его к выработке новых, здоровых клеток.
— Готово, — устало произнёс я спустя час работы. — С одной проблемой мы разобрались.
Ксанфий тут же вскочил с дивана, достал из сумки зеркало и принялся разглядывать своё лицо.
— Не спешите, цвет кожи изменится не сразу. Он придёт в норму лишь через пять-семь дней. На полное восстановление потребуется месяц, — объяснил я.
— Неправда… — прошептал Апраксин, глядя в зеркало. Его руки тряслись. — Она уже стала бледнее. Милостивый Грифон, Алексей Александрович, неужто и вправду получилось?
— Получилось, будьте в этом уверены. Если пока что мне не верите, подождите пару недель, и сами всё поймёте, — произнёс я.
— Я вам верю, — кивнул он. — И в долгу не останусь. Как и обещал, взамен можете получить всё, что пожелаете. Деньги, поставки, новые травы. Всё, что угодно.
— Погодите, я свою часть сделки ещё не выполнил, — напомнил ему я. — У нас остался нерешённый вопрос с клыками. Лично я готов приступить к решению уже сейчас. Что скажете? Хватит вам сил пережить ещё одну процедуру? Скажу сразу, она будет крайне неприятной.
Недаром существует огромное количество людей, которые до ужаса боятся стоматологов. Даже с анестезией порой процесс лечения зубов переносится крайне дискомфортно. А уж в условиях девятнадцатого века, подозреваю, Ксанфию и вправду придётся помучаться. Но я постараюсь максимально обезболить его ротовую полость, чтобы процесс прошёл наименее травматично.
— Вы ещё спрашиваете? — хмыкнул он. — Конечно же, я готов!
— Тогда наносите грим. Пойдём на мой завод. Для дальнейшего лечения мне понадобятся материалы, которые я там храню, — объяснил я.
После небольшой передышки мы втроём направились к заводу. Сегодня он был закрыт. Я решил дать своим новым сотрудникам один выходной. В последние несколько дней им приходилось трудиться сутками напролёт, чтобы привыкнуть к работе с оборудованием. А я не хочу нарушать гигиену труда, даже несмотря на то, что на дворе девятнадцатый век.
Мы заняли один из кабинетов, предназначенных для бухгалтерии, усадили Ксанфия в кресло, после чего я попросил Сеченова, чтобы он подготовил шприцы с анестетиком. В данном случае тратить ману на отключение болевых рецепторов слишком расточительно. Лучше ввести вещество напрямую.