Каким бы героем ни был Кастрицын, но садистские черты у него не отнять. Сколько раз я за ним замечал склонность чересчур жестоко относиться к любым представителям потустороннего мира. Некротика, духи, монстры — всё это Роман Васильевич классифицировал как нечисть.
Такому специфическому человеку, как он, своего Доброхота я никогда бы не доверил. Зато Лихого — запросто! Я ещё с весны живу в Саратове и всё это время слышу, как он мучает, притесняет, пытает и даже казнит других духов.
Я, конечно, не специалист по домовым, но этого уродца точно надо отдать на перевоспитание человеку, который при желании может ответить Лихому тем же, что тот творил со своими подчинёнными.
— Домового мне подарите? Ещё и со скверным характером? — обрадовался Кастрицын. — А вот это вы вовремя, Алексей Александрович. Со штурма старого кладбища всего сутки прошли, а мне уже стало скучно. Как раз задумался, чем себя занять, а тут такое удовольствие!
— В таком случае — держите, — я протянул гнилую доску Кастрицыну и подробно объяснил, куда её нужно приделать и какое заклятье прочесть.
Через десять минут дощечка уже была прибита к основанию лестницы, а прочитанное заклинание тут же материализовало Лихого прямо в двух метрах от нас.
— Это ещё что за… — упав на задницу, прохрипел домовой. — Мать твою! Мечников, ты что натворил⁈ Ты всё-таки…
— А ну «цыц»! — рявкнул Кастрицын, затем взмахнул рукой и заставил Лихого согнуться пополам. — Ругаться удумал в моём доме? Не выйдет!
А я оказался прав. Роман Васильевич и вправду умеет взаимодействовать с духами. Кажется, даже лекарскую магию толком не применял, чтобы поставить эту заразу на место. Но тут удивляться нечему. Кастрицын всю жизнь воевал с нечистью. Всякого навидался. Боевого опыта у него гораздо больше, чем знаний о способах лечения пациентов.
— Да что же вы творите? — оторопел Лихой. — У меня там война! Я своим нужен! Проклятье, Мечников, твой проклятый домовой отнял у меня всё!
— Заслуженно, — коротко ответил я. — Ну ничего, не переживай, Лихой. Роман Васильевич тебя быстро научит, как должен себя вести добропорядочный домовой.
— О да… Ещё как научу!
Ох как недобро блеснули глаза Кастрицына. Судьбе Лихого теперь точно не позавидуешь. Ну ничего. Минус ещё одна проблема.
Я оставил Романа Васильевича наедине с его новой «игрушкой», но домой всё-таки возвращаться не стал. Раз уж меня разбудили раньше времени, нужно закончить с рядом других дел.
И в первую очередь надо скататься в лечебницу для душевнобольных. С этого и начался мой первый рабочий день в качестве главы ордена лекарей.
Добравшись до лечебницы, я встретился с Тимофеем Филатовым. Наконец-то мне удалось донести ему долгожданную новость о том, что его лечебница не только начнёт снова взаимодействовать с городом, но и получит дополнительное финансирование.
Да, игнорировать эту организацию я не собирался. Ещё несколько недель назад мой брат Ярослав зажёг во мне этот огонь, и мне захотелось поскорее разобраться с этой несправедливостью. Отношение к психически больным людям в этом мире отвратительное.
И теперь я это буду исправлять. Но начать нужно хотя бы с одного человека. Этим я сегодня и займусь.
— Тимофей Андреевич, ваш Семён всё ещё на месте? — спросил я.
— Сёмка-то? А куда ж он отсюда денется? А что, хотите снова с ним пообщаться? — улыбнулся Филатов. — Он будет этому только рад!
— Не просто пообщаться, Тимофей Андреевич. Я собираюсь его полностью излечить, — прямо сказал я.
— Да ну? — не поверил мне Филатов. — Этого дурного? Вы шутите, Алексей Александрович? Это же невозможно!
— Отнюдь. Совсем не шучу, — разминая магические каналы, ответил я. — С него я начну процесс лечения. Но на этом не остановлюсь. Скажите, сколько всего в вашей клинике людей на данный момент?
— Пятьдесят с небольшим, — ответил Филатов. — А что?
— Я планирую лечить одного человека в неделю. Значит, по моим прикидкам, за год мы всех содержащихся в лечебнице пациентов вернём к нормальной жизни.
— Погодите, но… Даже если вы и сможете это сделать, господин Мечников, где же тогда я буду работать? Я уже привык трудиться здесь — в лечебнице. Если вы за год всех вылечите, то нам придётся эту организацию закрыть. Разве нет?
— Вы забыли кое-что, Тимофей Андреевич. Люди продолжат к вам поступать. Работа у вас всегда будет. Психических заболеваний куда больше, чем может показаться на первый взгляд, — объяснил я. — В ближайшие месяцы я налажу выявление душевных болезней. И тогда в вашей лечебнице окажется во много раз больше людей, чем содержится сейчас. Так что не сомневайтесь, работа для вас всегда найдётся!