Шифр. Код. Как в сейфе. Только вместо металлического куба и пароля здесь перепутанные сухожилия и лекарская магия.
Я без особых трудов переместил ткани и вернул руке её первоначальный вид. Как только я закончил, её пальцы сжались в кулак. Раздался щелчок, а затем грохот сдвигаемых камней. Прямо за нашей спиной открылся ещё один проход. И он тоже вёл вглубь — под землю.
— Да что ж такое! — протянул Павлов. — И долго мы ещё будем спускаться?
Долго. Как оказалось, это было только начало. На следующем этаже мы столкнулись с ещё одним стражем. Затем спустились ещё ниже, но на последующем этаже нас ждала уже не рука, а нога.
Снова страж.
А затем — сердце с перепутанной сосудистой системой.
Ещё страж!
Черепные нервы, которые отходят не из того места и идут явно не туда, куда нужно.
Девять этажей с анатомическими головоломками. Видимо, Боткины полагали, что кроме них никто не сможет решить эти задачи. И в чём-то они были правы. Анатомию в этом мире знали очень плохо. О тех же черепных нервах Кирилл и Владимир Павлов только слышали. Но никогда не видели эти образования вживую.
Зато я без каких-либо проблем смог решить все эти задачки. С ними бы справился любой студент-медик из моего мира. Хорошо, что я не забыл то, что учил. Многие знания со временем отваливаются. Далеко не всё, что учат в университете, действительно пригождается в профессии.
Помню, как возмущался мой знакомый проктолог. Мы учились на одном курсе, преподаватель анатомии много раз валил его на зачётах, когда тот пытался сдать строение черепа. Когда мы начали работать, он всё время ругался.
«Я работаю с прямой кишкой! Тут черепом даже и не пахнет! И зачем всё это было?»
Тогда я не знал, что ему ответить. Зато сейчас бы обязательно сделал отсылку на катакомбы Боткиных. Вот уж где мне действительно пригодились все университетские знания!
Когда мы прорвались через девятый этаж с очередным стражем, нам, наконец открылся проход в подземную библиотеку. В то самое место, которое приходило ко мне в видениях.
— Боткины явно были сумасшедшими, — покачал головой Павлов. — Кто в здравом уме будет создавать такую систему защиты?
— Это не безумие, а осторожность, — не согласился Кирилл.
Моё мнение находилось где-то посередине. Я бы сказал, что Боткины были до безумия осторожными. Видимо, не хотели, чтобы кто-то узнал их тайны. А ведь Решетов меня даже не предупредил, что его родственники организовали такую полосу препятствий! Он упоминал ловушки, но никакой конкретики не сообщил.
Скорее всего, Василий Ионович не знал, до чего дошла его семья. Всё-таки изгнали его почти полвека назад. Многое изменилось за это время.
— Вы только посмотрите! — Павлов подлетел к одной из книжных полок. — «Трансмутация». «Преобразование органов». «Рецепты психоделических зелий». Да тут ведь все книги — запрещённые! Вся эта библиотека находится в списке незаконной литературы.
— Да, — кивнул я и достал книгу, которая сразу же бросилась мне в глаза. — Например, вот это. Ничего вам не напоминает, господа?
Книга называлась коротко — «Души». Я даже открывать её не стал. По обложке понял, с чем я имею дело. Под названием трактата красовалась фигура рыцаря. Очень похожего на тех стражей, чью лекарскую магию я вытягивал последние несколько часов.
— Погоди… — Кирилл выхватил у меня из рук эту книгу. — Ты на что намекаешь, Алексей?
— Я говорил вам. У меня появились подозрения ещё при встрече с первым стражем. Эти каменные изваяния когда-то были живыми людьми, — объяснил я.
— Хочешь сказать, их тела окаменели? — не поверил мне Павлов. — Глупость какая-то.
— Нет. Тела создали скульпторы. Или геоманты. Но в этот камень вселили настоящие людские души. Поэтому их было так легко вытянуть. Это — обычная жизненная энергия. То, с чем работают лекари, — пояснил я.
И все эти души я сразу же выпустил. Лишил себя приличного запаса маны, но освободил заключённых в камне людей. Они отправились к своим богам.
Проклятье… Я ещё удивлялся экспериментам, которые Боткины проводили под своим госпиталем. А что же тогда творилось здесь?
Ситуация на самом деле очень спорная. Лично я осуждаю такие методы изучения. Эксперименты на людях должны быть запрещены. Вот только в моём мире история развернулась иначе. Огромное количество данных медицина получила только благодаря этим экспериментам. В первой половине двадцатого века на людях испытывалось воздействие ядов, высоких и низких температур и прочих повреждающих факторов.