Следующие несколько часов мы с Сеченовым торчали в нашем сарайчике между территориями особняков, где и занимались сборкой будущего аппарата, который создаст прорыв в сфере гастроэнтерологии.
Если у нас получится, можно будет сделать и другие виды эндоскопов. Бронхоскоп для осмотра бронхов, колоноскоп для исследования толстого кишечника и другие. Хотя про колоноскоп ещё точно рано говорить. Люди глотать-то поначалу будут с трудом, а уж факт засовывания трубки в задний проход и вовсе всех отпугнёт.
Перед созданием колоноскопа нужно будет написать пару статей о необходимости проведения такой диагностики. Пока что о заболеваниях толстой кишки никому ничего не известно. Значит, придётся описать колиты и онкологические заболевания, которые без эндоскопического обследования выявить попросту невозможно.
— Ух и кропотливая же работа, — утирая пот со лба, бурчал Сеченов. — Мне твой микроскоп-то показался чем-то невероятным. А уж сколько сюда линз придётся вставить… Уму непостижимо!
— Продолжай, у тебя неплохо получается, — ответил я, попутно собирая корпус и рабочий механизм аппарата.
Сеченов же работал над резиновой трубкой. А с ней было очень много сложностей. Нужно аккуратно проделать несколько каналов, каждый из которых будет выполнять свою функцию. Один подавать воду, другой её отсасывать, третий светить, а четвёртый — станет нашим глазом.
Если первые два канала основаны на разнице в давлении, то со следующими возникает проблема. Для освещения придётся встроить магический кристалл в корпус аппарата, а для создания оптического канала придётся очень долго возиться с линзами, закрепляя их в полости трубки.
Мы провозились почти до полуночи, но всё же закончили начатое. Пришлось, правда, достать кристалл из моей магической лампы, но оно того стоило. При первой же пробе мы обнаружили, что трубка проводит свет, а оптическая система с лёгкостью передаёт изображение на объектив.
— Поверить не могу, что у нас получилось… — удивился Сеченов. — И что теперь? Надо ведь ещё чертежи сделать, верно?
— Верно. А ещё, по-хорошему, нам нужен доброволец, на котором мы испытаем эндоскоп. Не хочу регистрировать патент, пока мы не убедимся, что весь механизм работает как надо.
— Господа! — услышал я голос своего дяди. Олег заглянул в сарай и жестом подозвал меня к себе. — Простите, что отвлекаю. Но мне нужно с тобой поговорить, Алексей. Срочно.
— Сейчас подойду, — кивнул я, а затем сказал Ивану дальнейший план действий:
— Готовь чертёж рабочей трубки, а я опишу корпус и оптическую систему. Предоставим ордену схему на двух листах.
Иван кивнул и направился к себе домой заканчивать начатую нами работу. Я же последовал за дядей в прихожую нашего особняка. Олег выглядел встревоженным. Даже деревянный протез, который я не так давно прицепил к его ноге, не сдерживал его рвения нервно бегать туда-сюда по дому. Он волновался, не знал, какие подобрать слова, чтобы описать свою проблему.
— Дядь, что опять стряслось? — спросил я.
— Стряслось письмо твоего отца, — стиснул зубы он. — Ты даже не представляешь, что он выдумал. У него появились планы на моего Серёжу. И они меня совершенно не устраивают!
Глава 4
А ведь отец говорил, что пришлёт Олегу письмо с предложением. Однако, насколько я помню, он хотел предложить ему помощь и принять в род. Но почему же тогда Олега так взбесило это послание?
— Что конкретно предложил отец? — спросил я. — Какие у него планы?
— Он настаивает на том, чтобы я отдал ему Серёжу, — нахмурился Олег. — Якобы он сможет дать ему место в роде, образование и совершенно другую жизнь.
— Погоди, но ведь это же хорошо, разве нет? — уточнил я. — У мальчика есть шанс гарантированно получить своё место в жизни. И раскрыть свой потенциал, который у него, как ты мог заметить, очень велик.
— Племянник, — медленно помотал головой дядя. — Ты, кажется, ничего не понял. Он собирается забрать его не когда-нибудь потом. И не на время. Он хочет, чтобы мы отвезли ему Серёжу уже сейчас. Навсегда.
А вот этого отец не упоминал… Речь изначально шла о том, что он поможет мальчику добиться статуса лекаря. Поможет стать дворянином.
— Он хочет лишить меня сына, — выдохнул сквозь стиснутые зубы Олег. — Понимаешь? Александр считает, что Серёже вообще не стоит знать о том, кто его настоящий отец. Да что б мне Грифон голову отклевал, я ни за что в жизни на это не соглашусь. Уж лучше я сдохну в нищете, оплачивая обучение своего сына, но не откажусь от него.