— Быстро? Хочешь сказать, что действительно сможешь разделить их? — удивился он.
— Нет, как раз наоборот. Я уверен, что не смогу этого сделать. Но в ситуации нужно разобраться, — объяснил я и направился к выходу из амбулатории.
В фойе происходил сущий хаос. Пациентов было настолько много, что я даже силой еле-еле смог пробиться к дверям.
Да что же это такое⁈ Я, конечно, понимаю, что треть больных страдает от похмелья, судя по запаху перегара, но их всё равно чересчур много. Как будто сам факт наличия некротики в районе начинает ломать людям иммунитет. А между тем такой вариант исключать точно не стоит. Я ведь ещё до сих пор толком не выяснил, что из себя представляет эта форма тёмной магии.
Да, я знаю, что Асклепий вытащил её из какого-то иного мира. Да, я знаю, что она является чем-то вроде извращённой жизненной энергии. Но на этом мои знания заканчиваются.
И, как я понял, даже боги толком не понимают, что из себя представляет эта некротика. Поднимает мёртвых? Да. Вызывает мутации тела, сознания и магии? Тоже да. А откуда она взялась и зачем — чёрт её разбери. Спросил бы я об этом Асклепия, если бы он не стал смертным и не умер больше тысячи лет назад. Хотя быть уверенным в этом точно нельзя.
Возможно, он просто заварил всю эту кашу и скрылся. Но раз даже его дети не знают, что с ним случилось, можно предположить, что Асклепия в этом мире уже нет.
Я прошёл через двор амбулатории к небольшой карете с закрытыми окнами, затем постучался в её двери и произнёс:
— Алексей Мечников. Лекарь. Кажется, вы хотели меня видеть.
Дверь тут же открылись, и я услышал тихий шёпот:
— Входите, Алексей Александрович. Только быстрее. Нельзя, чтобы кто-то нас видел.
Перед тем как я забрался в карету, мне показалось, что кучер выглядит, как минимум, странно. На его лице маска. А его аура кого-то мне сильно напоминает. Что ж, ладно. Пока что запишем в догадки.
Потому что загадка моих пациентов гораздо интереснее и сложнее. Ведь передо мной и в самом деле сидит двухголовый мужчина. Кстати, большая редкость, если речь действительно идёт о сиамских близнецах. Чаще этим страдают женщины.
Тело пациента было накрыто большим одеялом. Я не могу даже разглядеть, как он на самом деле выглядит. Но вскоре мне это узнать всё же придётся.
— А вы, как я посмотрю, не испугались, — сказала левая голова.
— Я — лекарь. Мне такое непозволительно. Мой помощник просил передать, что вы хотите, чтобы я вас разделил. Но перед эти мне нужно вас осмотреть. И узнать всю вашу историю с самого начала, — объяснил я.
— Да-да, мы… покажем наше тело, — сказала правая голова. — Но перед этим нам бы хотелось представиться. Лев и Вальдемар Свитневы, — поклонившись, произнесли они хором. — Голова справа — Лев, голова слева — Вальдемар.
У меня мозги кипят от этого разговора. Мне никогда не приходилось взаимодействовать с сиамскими близнецами даже в прошлой жизни. Здесь же я уже успел много чего повидать. Даже те болезни, до которых раньше никогда не добирался.
Очень сложно воспринимать человека с одним телом как две разные личности. Но это лишь нарушение восприятия. Я прекрасно понимаю, что у них две головы и два сознания. Значит, передо мной два абсолютно разных человека, которые делят одно тело. Но пока что слишком рано делать выводы. Я ещё не узнал толком, из-за чего возникла эта аномалия.
— Мы третий и четвёртый сын барона, который правит Сердобском. Правда, мы ещё не решили, кто из нас третий, а кто четвёртый. Горькая правда в том, что наша мать погибла во время родов и… нас из неё вырезали. Так что фактически невозможно сказать, чья голова появилась первой на свет, — заявил Вальдемар Свитнев и тихо усмехнулся.
— Ничего смешного в этом нет, Вальдемар! — огрызнулся Лев. — Не позорь нас перед лекарем.
— Я просто пытаюсь хотя бы немного разрядить обстановку! — оправдался Вальдемар.
— Так, остановитесь, господа, — перебил их я. — Поспорить сможете в другой раз. Если я правильно понял, вы уже родились такими, верно? Эта мутация случилась до родов, не после?
— Нет, не после, — помотали головой братья. А затем Вальдемар добавил:
— Но отец говорил, что наша мать была некромантк…
Из-под ткани появилась правая рука и заткнула рот Вальдемару.
— Ты совсем спятил⁈ — прошептал Лев. — Не смей об этом говорить.
— Господа, успокойтесь, — попросил я. — Я уже понял, что на вас могла повлиять некротика. Даю слово, что никому об этом не расскажу. Можете говорить со мной откровенно. Нет… Я бы даже сказал, что это единственный вариант нашего с вами взаимодействия. Если вы умолчите о чём-то, я вряд ли смогу вам помочь. Понимаете, к чему я клоню?