Ведьма. Вот и ответ на мой вопрос. Единственная женщина, которой я перешёл дорогу в этом мире. Со всеми остальными я находился в хороших отношениях. Да и в целом на данный момент у меня не так уж и много врагов, если сравнивать их количество с тем, что было раньше.
Только ведьма, Владимир Павлов и таинственный некромант. Правда, существует вероятность, что первая и третий являются одним и тем же человеком.
Видимо, она каким-то образом попыталась усыпить меня. Возможно, провела некий ритуал, который без познаний в сфере запретных чародейств я объяснить никак не смогу. Однако тот факт, что я прервал этот ритуал своими силами, видимо, дало обратную отдачу. Похоже, я только что совершил контратаку и попал прямо в цель.
Размышляя об этом, я на автомате провёл большую часть операции. Братья были разделены. Плечо Вальдемара я залатал лекарской магией без формирования привычной в моём мире культи.
Свободную же руку полностью передать под контроль Льва оказалось не так уж и просто. В ней было много лишних нервов и сосудов, которые изначально шли сразу от двух тел.
Пришлось промчаться по ним обратным витком и вызвать деградацию тех сплетений, которые ранее принадлежали Вальдемару Свитневу.
В совокупности на всю операцию ушёл целый час, а после её окончания я рухнул на соседнюю кушетку и принялся заниматься осмотром собственного тела. Давление упало. С крайне высоких отметок до нормы. Но сам факт резкого падения вызывает сильный дискомфорт. Видимо, адреналин с кортизолом перестали действовать, поэтому и случилось такое стремительное нарушение баланса.
Пришлось потратить ещё часть лекарской энергии, чтобы полностью себя восстановить.
Хотя сама операция столько сил у меня не отняла. Более того, я даже смог превзойти собственные ожидания. Сохранил руку одному из близнецов, потратив при этом минимум энергии. А ведь изначально я не мог сказать наверняка, хватит ли моих четырёх старых и одного только что новообретённого витка, чтобы довести весь процесс операции до идеала.
Пока я восстанавливался, воздействие анестезии Токса уже прошло, и близнецы начали приходить в себя. Незадолго до пробуждения я ввёл им обезболивающие препараты внутривенно, чтобы те не испытали слишком резкий болевой синдром сразу после операции.
А боль их какое-то время помучает. Вряд ли сильная. Но привыкать им придётся довольно долго. И это братьям Свитневым нужно обязательно объяснить.
— Боги милостивые… — посмотрев на соседнюю кушетку, прошептал Вальдемар. — Неужели и вправду получилось⁈
Лев перевёл взгляд на брата и оторопел.
— Впервые вижу тебя с такого расстояния, — произнёс он.
— Согласен, издали ты — не такой уж и урод, каким казался мне всю жизнь, — усмехнулся Вальдемар.
— Ты сам-то понял, что сказал? Мы с тобой одинаковые! — усмехнулся Лев.
Они хором рассмеялись. Видимо, оба ещё страдали от головокружения и не успели осознать, что с их телами произошло куда больше изменений, чем они думают.
— К сожалению, теперь вы не совсем одинаковые, — встрял в их диалог я. — Как и обещал, я смог сохранить руку. Но выбор мне делать не пришлось. Её можно было оставить только Льву. Фактически выбор у меня был, но заключался он только в двух вариантах: оставить одному или лишить руки обоих. Я выбрал наилучший с точки зрения лекарского дела результат.
Только сейчас Вальдемар взглянул на своё левое плечо и осознал, что точки соприкосновения с братом у него больше нет. Как и руки, которой он раньше пользовался, хоть и частично.
Вальдемар нервно хохотнул, но ничего больше не произнёс. Лев же поднял свою новообретённую личную правую руку и попробовал пошевелить пальцами. И, к счастью, рука поддалась безупречно.
— Я благодарен вам, Алексей Александрович, — сухо сказал он. — Но возможности отдать её моему брату точно не было?
— Даже не начинай! — перебил его Вальдемар. — Господин Мечников чётко выразился. Это был единственный способ разделить нас и при этом сохранить руку!
— С каких это пор ты рассуждаешь рационально? — хмыкнул Лев. — Обычно это ты действуешь на эмоциях, а не я! И… Проклятье… Как странно осознавать, что мы теперь так далеко друг от друга.
— И эту травму вам двоим придётся пережить, — сказал я. — Плечи у вас поболят недели две, но вскоре боль утихнет. И вы привыкните к своему новому состоянию конечностей. Но к тому факту, что я вас разделил, привыкнуть будет очень трудно. Я так понимаю, вы почти три десятка лет прожили вместе, верно?