Шацкий поник. Молча кивнул, опустил взгляд, а затем отвернулся, чтобы не видеть, что мы собираемся сделать с его картиной.
Мы с Иваном положили руки на полотно, а затем выпустили в него огромное количество лекарской магии. Клятва лекаря была исполнена. В тело устремился поток магической энергии, которая выступала в качестве награды за верность своим словам.
Однако полностью картину мы всё же не стёрли. На ней осталось то же самое изображение, вот только некротической ауры оно лишилось.
— Картине мы не навредили, Анатолий, — сказал я Шацкому. — Но если вы всё же желаете её закончить, я настоятельно рекомендую покинуть этот дом и больше никогда сюда не возвращаться. В конечном итоге вы сами об этом пожалеете.
— Хорошо, господин Мечников, — кивнул Шацкий, поспешно собирая все свои художественные принадлежности. — Я догадываюсь, о чём вы говорите. На втором этаже есть комната. Туда можно забраться по обломкам лестницы. Изначально я пытался писать картину именно в ней, поскольку из окна второго этажа открывался прекрасный вид на ночную природу. Но… Там мне стало жутко не по себе. Так что будьте аккуратны.
Анатолий спешно покинул заброшенный особняк и направился к своему дому. Мы с Сеченовым ещё пару минут смотрели ему вслед, чтобы убедиться, не повернёт ли он назад.
— Я не почувствовал в нём некромантии, — сказал Сеченов. — А ты?
— Нет, — помотал головой я. — Но мы слишком сильно полагаемся на своё чутьё. Это — на будущее. Мне начинает казаться, что столь могущественный некромант может неплохо скрывать свою силу. Того же Сухорукова никто так и не раскрыл. Есть о чём задуматься.
— Думаешь, что нам даже клятва лекаря не сообщит, если такой некромант окажется рядом? — удивился Сеченов. — Но ведь это противоречит заповедям. Как мы будем уничтожать некротику, если не чувствуем её?
— Я уже давно об этом думаю. И склоняюсь к выводу, что на самом деле клятва ограничена нашим восприятием. Если не чувствуем мы, значит, и она не сигнализирует об опасности, — поделился своим мнением я.
— Посмотрим, что она скажет, когда мы исследуем комнату на втором этаже. Что-то мне подсказывает, что там атмосфера будет гораздо менее приятной, чем здесь.
— Не концентрируйся на некротике, — посоветовал я. — Мы и так знаем, что этот дом ею кишит. Наша задача — найти улики. Хоть какие-то намёки на личность нашего врага.
Мы с Иваном поднялись на второй этаж. Долго искать ту самую комнату не пришлось, поскольку она там была одна. Все остальные развалились.
Сеченова всего передёргивало по мере приближения к заветной двери. Видимо, его тело гораздо тяжелее воспринимало некротику, чем моё.
— Надеюсь, ты готов, — заключил я. — Открываю на счёт три. Раз, два…
Я схватился за ручку, а затем резко ворвался внутрь, вновь окружив себя лекарской оболочкой.
— Три! — воскликнул я, попутно осматривая комнату. Кроме кровати и пустых книжных полок там ничего не оказалось. Однако свербящее ощущение присутствия некротики всё равно продолжало царапать органы чувств.
Словно чья-то холодная рука гладила мой затылок.
— Вот оно, Алексей! — прошептал Сеченов за моей спиной. — Смотри, прямо под твоими ногами.
Я обернулся и посмотрел вниз. На полу лежал самый обыкновенный кусок багровой ткани.
Стоп… Готов поклясться, что он багровый из-за крови, которая на нём засохла. И если это кровь некроманта… Боги, какой же аурой она обладает!
— Запомни это чувство, Иван, — попросил я. — Отпечатай в голове, как резонирует эта некротика.
— Зачем?
— Мы не можем сохранить эту ткань как улику. Её придётся уничтожить, чтобы не предать клятву, — объяснил я. — Так что нам обоим следует запомнить это ощущение. Если поймаем похожую ауру, значит сможем быстро выйти на того человека, которого мы ищем.
Уничтожая некротику, я задумался о том, как вообще столь скрытный некромант мог оставить здесь образец своей крови?
Ловушка? Ложный след?
Вряд ли.
Скорее всего, он обладает такой силой, что осколки своей же энергии толком не чувствует. Думаю, когда он покидал этот дом, ему было плевать, найдёт ли кто-то этот образец.
Но тут он ошибся. Этой крупицы хватит, чтобы ускорить поиски.
— Эта ночка мне совсем не понравилась! — заявил Сеченов, когда мы направились домой. — Хоть я и лекарь, но связываться с некротикой мне лишний раз не хочется. И додумался же этот болван Асклепий создать эдакую дрянь!