Закончив работу в амбулатории, мы сразу же отправились на завод. Почти всю дорогу мы шли молча. Оба старались осмыслить всё, что произошло за последние несколько дней.
Уже два долгожителя доказали нам, что не являются некромантами.
Так что же в итоге получается? Тот старик из села Северка и есть тот самый некромант, которого мы так долго ищем?
Или наш план изначально ушёл не в том направлении?
Хороший вопрос. Но лучше это обдумать в спокойной обстановке. Мне начинает казаться, что единственный оставшийся долгожитель тоже не является некромантом. Так подсказывает мне интуиция. Такое впечатление, что мы роем не в том направлении…
— Алексей Александрович! — воскликнул Денис Чижиков, когда мы вошли на территорию завода. — У нас проблема.
Хоть бы день без проблем!
— Что случилось? — спросил я.
— Ваш коллега… Господин Синицын…
— Синицын⁈ — перебил его я. — Я же отправил его в отпуск!
— Он вернулся. И он сейчас ест ещё неготовый препарат. Думаю, вам стоит поспешить к нему на помощь.
Глава 17
Да он совсем, что ли, спятил⁈
Я не успел дослушать Чижикова и сразу же рванул к складу, где у нас хранятся тестовые варианты налтрексона — препарата, главной функцией которого является помощь в отказе от зависимостей.
И в первую очередь этот препарат я делал для своего друга Синицына. Но, чёрт подери, он ведь ещё не готов! Я не проводил никаких испытаний, не проверял принцип его работы. Есть риск, что на данной стадии налтрексон даже опаснее, чем тот недоделанный препарат, который не так давно создал Павлов в стенах нашего завода.
Не мог Илья ещё немного подождать, что ли? Можно ведь было спросить меня перед тем, как бросаться на неготовый препарат.
Я влетел на склад, выбив плечом дверь. Илья, похоже, успел забаррикадироваться, но делал он это явно впопыхах. Поэтому трухлявый стол сразу же переломило металлической дверью, когда я ворвался в помещение.
— Синицын! — прокричал я. — Ты что творишь⁈
Илья чем-то напоминал голодного одичавшего зверя. Он трясущимися руками распаковывал созданный мной порошок и жадно забрасывал его в рот голыми руками.
Я понял, что останавливаться он не собирается, поэтому тут же накинулся на него и попытался оторвать его от препарата силой. Синицын, к моему удивлению, потянулся за саблей.
Нет. Я до такого не опущусь. Не стану использовать на нём обратный виток, даже если будут соблюдены условия для клятвы лекаря. Резким рывком я вынул из ножен свою саблю и выбил оружие из рук Ильи.
Мой удар оказался настолько сильным, что Синицын потерял равновесие и рухнул на холодный пол.
И больше не поднялся. Смотрел на меня снизу вверх, как ребёнок, у которого ни с того ни с сего отобрали его любимую игрушку.
— Ты бы видел себя со стороны, Илья, — поморщился я. — На кого ты стал похож⁈ Жрёшь ещё не готовый препарат. Заталкиваешь его в себя, как наркоман, и даже не понимаешь, как вообще это лекарство действует!
Синицына трясло, но он не отвёл глаз. Продолжал смотреть на меня так, будто сам хотел, чтобы я продолжал его ругать. Причём трясло его не от злости, а от осознания собственной беспомощности.
Его усы побелели от осевшего на волосках ещё не завершённого налтрексона.
— Я тебя обезоружил, — чуть спокойнее подметил я. — Скажи, когда такое было? Ты фехтуешь гораздо лучше меня. Месяца два назад я бы ни за что не смог этого сделать. Будь передо мной тот же Илья Синицын, что и раньше, сейчас бы я валялся на полу, а не ты. Неужели даже собственные навыки уже начал забывать?
— Продолжай, — хриплым голосом произнёс он. — Добивай меня, Алексей. Я всё равно уже потерял надежду. Это бесполезно. Выскажи всё, что считаешь нужным, и я уйду.
Совсем сломался. Не думал я, что ему настолько плохо. Последние недели он хорошо держался. Казалось, что его дух вообще невозможно сломить. Но я ошибся. Нет больше того Синицына. И вернуть его будет трудно. Однако я сдаваться не собираюсь. Всё равно вытащу его, даже если потребуется все силы бросить на изготовление препарата. Он всегда помогал мне, и я его не брошу.
— Никуда ты не уйдёшь, Илья, — прямо сказал я. — Поднимайся. Обсудим дальнейшую тактику твоего лечения. Так дальше продолжаться не может. Придётся что-то менять.
— Н-не могу… — простонал он.
— Не спорь со мной. Лучше сделай, как я говорю, — настоял я.
— Нет, ты не п-понял, — начал заикаться он. Тело Ильи начало перетряхивать так, будто он лежал в снегу во время январских морозов. — Мне что-то совсем п-плохо!