— Пятьдесят плетей — слишком много для человека его возраста.
— Не считаешь ли ты меня стариком? — буркнул Ремм.
— Нет… Поэтому и беру только половину, — усмехнулся Лью.
— Кто ещё хочет разделить наказание этого драчуна? — вопросил капитан.
Но желающих больше не нашлось, и Ремм с Лью получили свои двадцать пять плетей каждый. Друзья отвели их к санитарному фургону, где Элизия — пышнотелая и полногрудая красотка, помощница походного лекаря, смазала их спины целебной мазью. Когда они вернулись к костру, Алоис сказал:
— Я понимаю, почему дядя Ремм заступился за меня, но какого нечистого ты влез в это дело, Лью?
— Ты неблагодарный маленький поросёнок, Алоис, — морщась, ответил мужчина, натягивая рубашку. — Вместо того, чтобы пожалеть меня и сказать «спасибо», ты высказываешь недовольство.
— Я благодарен тебе за то, что ты пожалел спину моего дяди, но не понимаю, почему ты это сделал.
— Потому, что у меня доброе сердце… Я уважаю твоего дядю и считаю, что он уже не в том возрасте, чтобы с лёгкостью вынести пятьдесят ударов плетью.
— Может, хоть теперь расскажешь, как вы сцепились с Эско? — подал голос молчаливый Томис.
— Как только мы отошли от костра, Вил схватил меня за плечи и толкнул в пустую палатку. И сразу полез мне в штаны… Ну, я сломал ему руку и надавал тумаков. И сказал, что если он ещё раз проделает нечто подобное, то отрежу ему голову… Затем мы разошлись. Я думал, нас никто не видел.
— Хм… — почесал затылок Лью. — И я думаю, кто настучал капитану? Эско мог бы просто сказать, что упал и сломал руку… Эй, Айвен, а ну, пройдись по лагерю и разнюхай, кто у нас пристроился стукачом…
Айвен с готовность вскочил и отправился к другим кострам, за которыми завтракали охранники и возницы.
— Этот Эско давно нарывался… — вновь подал голом Томис. — Если бы он проделал то же со мной, я просто перерезал бы ему глотку…
Алоис взглянул на товарища и опустил глаза. Но Ремм заметил выражение, промелькнувшее на его лице.
— Ал, не глупи… — тихо произнёс.
— О чём ты? — Алоис поднял на «дядю» невинный взгляд чистых синих глаз.
— О том, о чём ты только что подумал… Оставь Эско в покое, он уже получил своё.
— Я не собираюсь его трогать… — невинно улыбнулся юноша.
Спустя некоторое время вернулся Айвен и сказал, что в лагере ходят слухи, будто Эско сам пожаловался капитану на Алоиса, сказав, что Дангерус первым начал драку.
— Придурок… — пожал плечами Томис.
— Не то слово… — засмеялся Лью.
— Сам и получил по полной программе, — усмехнулся Ремм.
— Да… Но получили и вы… — холодно произнёс Алоис.
— Ну да…
— Мать учила меня, не прощать обид и защищать друзей… Этот сын шакала обидел меня и обидел вас. Ему не сойдёт это с рук…
Обоз оставался на стоянке два дня, чтобы и люди, и животные хорошо отдохнули. Спины Лью и Ремма, благодаря чудесным мазям илларийца, быстро заживали. Алоис самоотверженно ухаживал за друзьями, а Томис и Айвен ушли на охоту. На ужин была жареная оленина, в дополнение к невкусной похлёбке, которой их кормили, согласно договору.
Легли спать рано, чтобы выспаться перед завтрашним походом. Лью часто просыпался и крутился, устраиваясь поудобнее на жёстком ложе, так как израненная спина ещё болела. В один из периодов бодрствования ему показалось, что от «лежбища» метнулась какая-то тень. Приподняв голову, он огляделся, но в слабом отблеске догорающего костра увидел лишь четыре неподвижные, закутанные в одеяла фигуры товарищей. Подумав, что ему привиделось, опустил голову на мешок, служивший подушкой, и задремал.
Разбудил его шорох. Вновь подняв голову, он оглядел стоянку сонным взглядом, но снова увидел лишь четыре неподвижные фигуры. Зевнув и чертыхнувшись, повернулся на другой бок, укрылся с головой и уснул.
Рано утром лагерь проснулся от пронзительных воплей Элизии. Воины вскакивали в панике, не понимая, что случилось, хватались за оружие и растерянно оглядывались в поисках противника. Полуголый капитан быстро разобрался в обстановке, и громкими повелительными окриками восстановил порядок и прекратил зарождавшуюся панику. Айвен, посланный Лью узнать, что случилось, вскоре вернулся, посмеиваясь.
— Ну что? — накинулись товарищи с расспросами. — Что там? Отчего шум?
— Кто-то вскрыл нашего бедного Эско…
— Как? — не понял Томис.
— Перерезал горло. От уха до уха, — Айвен чиркнул себя пальцем по горлу. — Кровищи — море… Бедняжку Элизию чуть удар не хватил, когда она увидела эту картину. Вот она и начала вопить.