– Пусть будет по-твоему,– согласилась Ольга.– Микула на самом деле не обычный сотник, и мне интересно, сообщил ли он что-либо важное? Смог ли видеть и понять на по-рубежье то, чего не дано простому сотнику?
Он увидел все, что только можно было, а понял больше, чем мы с тобой могли предположить. Помимо этого, в его голове уже созрел план похода на Хвалынское море или Хазарию.
Ольга не смогла скрыть удивления.
– Но что может разуметь в подобных делах сотник?
– Простой сотник действительно мало что может, но мы ведь говорим о Микуле. Разве не готовили мы оба из него воина, могущего в нужную минуту умом и отвагой противостоять на равных лучшим Олеговым воеводам? Сейчас он доказал, что мы в нем не ошиблись.
– Так каков же план Микулы?
– Почти такой же, что и наш. Отличие одно – Микула привык мыслить как воин, а не державный муж, а потому его план слишком прост и бесхитростен…
Стараясь не упустить ничего из сказанного Микулой, Игорь передал Ольге свой разговор с ним.
– Догадывается ли Микула, зачем потребовался тебе до начала похода? – спросила Ольга, когда тот смолк.
– Нет. Думает, что меня интересуют положение на рубежах с Хазарией и рассказы купцов-рахдонитов о морских разбойниках на Хвалынском море. Я не стал разубеждать его.
– Правильно. Лучше открыть ему наши сокровенные планы как можно позже. Например, в последнюю минуту перед отходом каравана Исаака.
– Я сделаю это завтра ночью, после того как мы посетим волхва на Лысой горе. А рано утром караван купца Исаака вместе с Микулой и его воинами выступит из Киева на Итиль.
– Хорошо, поступи так. А какую роль ты уготовил двум другим своим побратимам, Олегу и Рогдаю?
– Для чего я держал Олега полгода в ладейной страже близ порогов? Постигать бранное дело на воде. А потому место ему в ладейной дружине. И не зря я отправлял Рогдая командовать конной сторожевой сотней на рубеж с печенегами. Теперь ему прямая дорога под начало воеводы Яропол-ка, грозы степняков.
– Знаю, что неделю назад от хазарской стрелы погиб тысяцкий Святослав и тебе надлежит назначить его преемника. Кого прочишь на это место?
Игорь зло рассмеялся:
– «Прочишь»? Как бы не так! На место ушедшего к богам Святослава метит добрый десяток сотников. Из тех, что ходили с Олегом в набеги на хазар и печенегов, примучивали(Примучивать – покорять.). древлян, стояли под стенами Царьграда. И за каждым из них кроется радетель, начиная от моих ближних воевод и кончая твоими любимыми боярынями. Так что приходится больше думать не о бранных заслугах будущего тысяцкого, а о том, как бы нажить поменьше врагов.
Ольга почувствовала, как ее бросило в жар, к лицу прихлынула кровь. Боги, неужто она слышит это от великого князя Руси? Тот, чье слово должно быть непререкаемым за-коном для каждого русича, тот, в чьей власти бросить в бои десятки тысяч воинов, не имел смелости самостоятельно назначить тысяцкого в собственной дружине! Да разве мыслимо было услышать такое от покойного Олега?! Принимать во внимание, а тем паче страшиться врагов под родной крышей и в своей дружине? Наоборот, явные недруги трепетали перед ним, а тайные недоброжелатели и завистники, коих у Олега было немало, опасались выдать себя не только поступком или словом, но даже взглядом. Только таким может и должен быть истинный великий князь! Должен быть, а ежели он пока иной, его надлежит сделать таковым! Надлежит, каких бы трудов это ни стоило!
Пряча от мужа пунцовое лицо, Ольга опустила как можно ниже голову, тихо проговорила:
– Понимаю тебя, великий князь. Кому хочется иметь лишних врагов? А кого ты сам желал бы видеть тысяцким вместо Святослава?
– Я? Любого из тех, кого давно готовил на смену Олего-вым сподвижникам. Разве не достойны гривны тысяцкого тот же Микула, Олег, Рогдай?
– Вполне достойны. Вот и поставь вместо Святослава одного из них,– спокойно произнесла Ольга.
– И приобрести взамен кучу новых врагов? – насмешливо поинтересовался Игорь.
– Как знать, может, в этом случае врагов как раз и не будет,– осторожно заметила Ольга.– Своих другов-побрати-мов на месте погибшего Святослава хотят видеть прежде всего воеводы Свенельд, Асмус, Ярополк. Пойди ты навстречу пожеланиям любого из них, двое других неминуемо затаят на тебя обиду, ведь этим ты отдашь предпочтение их сопернику. Не тому, кто получит гривну тысяцкого, а воеводе, который стоял за его спиной. А ежели ты назначишь тысяцким мало кому известного сотника, за которого никто не хлопотал, на кого таить обиду воеводам? Не на великого же князя? Наоборот, по здравом размышлении они будут благодарны, что ты не приблизил к себе человека воевод-соперников, хотя вполне мог это сделать. Ты, конечно, думал над этим?
Задавая последний вопрос, Ольга лицемерила. Разве она не понимала, что, приди высказанная ею мысль Игорю, он не умолчал бы о ней и не стал страшиться пойти наперекор пожеланиям воевод? Но она, хорошо изучив характер мужа, знала, насколько тот самолюбив, а оттого нетерпим к чужой здравой мысли. Поэтому заключительным вопросом она хотела подчеркнуть, что предлагает Игорю не свое суждение, а попросту возвращает к его собственному, которое, без сомнения, уже приходило ему в голову.
Какое– то время Игорь молчал, обдумывая услышанное, затем сказал:
– Да, я думал над этим. Пожалуй, так и поступлю. А чтобы не настроить воевод против нового тысяцкого, сделаю следующее. Поговорю с каждым из них с глазу на глаз и объясню свой выбор тем, что в противном случае гривна тысяцкого досталась бы одному из людей его соперников.
– И, дабы не доставлять радости своим соперникам, все воеводы смирятся и со своей неудачей, и с новым тысяцким,– продолжила Ольга.– Как мудро ты это придумал! Но кого ты решил назначить вместо Святослава? Микулу? Олега? Рогдая? Кто из них тебе больше по сердцу? Или такие дела вершат не сердцем, а головой? Наверное, ты уже заранее обдумал, назначение кого из сотников тысяцким может принести тебе большую пользу?
– Пользу? О ней покуда думать рано. Что может сделать один верный мне тысяцкий в дружине, где за власть главного воеводы схватились Свенельд и Асмус, а мне не люб ни один из них?
Увы, Игорь не понимал ее: он говорил о простоте и бесхитростности Микулы, а сам был таким же. Что ж, тогда ей придется подтолкнуть мысли мужа в нужном направлении. Причем сделать это осторожно, без нажима, ничем не разрушая уверенности Игоря в том, что в гриднице сейчас рассуждает и уточняет детали предстоящего похода лишь один человек – великий князь Руси.
– Знаю, что ты их не любишь и не желал бы видеть рядом с собой в походе ни одного из них. Но нельзя обоих и оставлять дома, ибо кто знает, куда может в твое отсутствие завести их обоюдная неприязнь. Вот почему тебе пришлось взять с собой Асмуса, поручив Свенельду стеречь Русь. Но разве может понравиться это Свенельду, о жадности и корыстолюбии коего знает весь Киев? Лишив его богатой добычи в задуманном походе, ты наносишь ему самую страшную обиду из всех возможных.
– Мне не нужен в походе никто из Олеговых воевод! Ежели он будет успешным, это поставят в заслугу их опыту и воинскому умению, ежели нет – виновником окажусь только я, не сумевший добиться победы с военачальниками, которые с Олегом никогда не знали поражений. Этот поход мой, только мой, и слава за него должна принадлежать только мне! Мне одному, великому киевскому князю! – выкрикнул Игорь.
– Хорошо понимаю тебя, великий князь. Соседи Руси еще не знают тебя, и этим первым своим крупным походом ты покажешь, что в твоем лице Русь обрела нового великого князя, ничем не уступающего прежнему. И ты прав, полностью прав, что не желаешь делиться будущей славой с Оле-говыми воеводами. Но разве обязательно при этом наживать в одном из них злейшего недруга, коли этого можно легко избежать?
– Избежать? Как?
Ольга изобразила на лице удивление.
– Великий князь, неужто тебе стала изменять присущая издавна прозорливость? Припомни, почему много лет назад, создавая себе опору в дружине, ты остановил выбор именно Мнкуле Олеге и Рогдае? Разве под твоим началом были только они? Обернувшись, Игорь внимательно посмотрел на Ольгу. Но та молчала, и он был вынужден заговорить сам. Теперь он говорил медленно, обдумывая каждое слово, не спуская глаз с жены.