К поверженному вожаку подползла самка. Она ткнула его мордой в бок, принюхалась и зарычала в темноту. Ответа не было. Она снова потыкалась мертвому самцу в брюхо, потом тихонько потявкала и лизнула его в морду. Ответа не было. Собака поднялась на ноги и завыла. Ей вторила вся небольшая стая.
Недоволк определил ее, как пару вожака. Ну, с ней то он справится. Остальные разбегутся. Когда самка отвлеклась на очередную попытку поднять самца, Сеар напал. В последний момент она повернулась к нему боком, убирая шею. Зубы гиены клацнули, скользнув по ребрам. Не отвлекаясь на временную неудачу, он толкнул ее мордой, заваливая на спину, и вцепился в мягкий живот. Тот был округлый со слегка набрякшими сосками. Сеар все крепче сжимал челюсти, не обращая внимания на укусы остальных собак. Затем рванул податливую плоть. Самка дернулась и затихла. Он справился. Победный крик вырвался из глотки хищника: «Да, мама, ты будешь гордиться своим сыном!»
Дикий хохот гиены гнал молодых собак все дальше и дальше. Теперь никто из них не был уверен в своем будущем.
Я наблюдал со стороны. Такова жизнь в дикой природе: кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. Здесь нет компромиссов. Нет причин вмешиваться. Думаю, тушу жирафенка Сеар решил оттащить в логово, к матери. Это поможет ей на некоторое время. И даст ему свободу действий. А вот трупы собак будут подношением Цукет. Убить самостоятельно вожаков извечных конкурентов и разбить стаю – разве это не лучшие рекомендации ему, как будущему супругу?
Глава 4
Цукет внимательно оглядела трупы. Она не теряла ни минуты с тех пор, как заметила отсутствие матери. Самка уже давно видела, как уходят силы Сузби, и только выжидала удобного момента заявить о своих правах. Она не спешила, обдумывала каждый шаг. И вторым ее шагом станет убийство материного любимчика. Цукет не выносила конкурентов. А этот был хитрым, сильным, со странной способностью, которой у самой Цукет не было. А ведь она – самая старшая. В глубине души самка завидовала брату и не была уверена, что мать не пойдет против законов стаи, и не оставит первенство именно ему.
Самка заявила свои права сразу же, как увидела уходящую под покровом ночи мать. Она все поняла. Поняла, что мать хочет спрятать щенков, чтобы Цукет не задушила их сразу же, пока та будет слаба, ведь их отца, любимого маминого Мабрика, уже нет. Никто не поможет. Звезда Сузби закатилась. А новое материно логово Цукет все равно найдет. Позже. Сейчас важнее было расправиться с Сеаром. Стая ее поддержит.
Только вот к такому повороту событий новая вожачка, как и вся стая, готова не была. Ее кровный брат, ее кровный враг, не оспаривал ее первенство, но претендовал на место возле нее. Тихо. Мирно. Покорно.
Цукет еще раз осмотрела «подарки». Обнюхала каждую волосинку поверженных конкурентов. Результат был тот же – Сеар самостоятельно их убил и разогнал остальных. Никаких запахов тех, кто бы мог ему помочь, не было. Цукет оценила и изящество исполнения кровавой бойни. Сеар давал шанс ее стае пережить этот сухой сезон с меньшими потерями. Она скользнула к напряженно стоящему самцу и грациозно положила голову ему на шею. А почему бы и нет? Все так хорошо складывается…
Сеар прикрыл глаза, пряча торжествующее злорадство от лишних взглядов: «Я приручу тебя, сучка, а потом…»
Происходящие в стае гиен перемены требовали моего постоянного наблюдения. Сеар был услужлив и обходителен с Цукет, которая все больше и больше выявляла ему свое расположение. В то же время некоторые сильные самцы стаи бесследно исчезли, другие зализывали тяжелые раны. Сеар расчищал свое жизненное пространство, однако не трогал более слабых. Цукет купалась в его внимании, совсем забыв о своих новых обязанностях. Даже пропажа некоторых нехилых членов стаи прошла ею незамеченной на какое-то время. Предупредительный претендент на роль мужа учел всё. Даже при резком сокращении количества пищи, он умело находил поживу. Стая не страдала от голода.
По моему мнению, главенствующая самка уже готова была признать Сеара парой, но еще просто оттягивала этот момент его триумфа. На день, два, неделю. Первые признаки течки уже стали проявляться, хоть Цукет старательно этому противилась. Остальное было не за горами.
Оборотень все больше и больше проявлял подчеркнутую предупредительность к желаниям Цукет. Ее слово стало незыблемым законом, а любое возражение или неповиновение в стае наказывались им лично. Быстро. Жестко. Беспощадно. На глазах вожака. Сеар крутился юлой и терпеливо ждал.