Он ждал гона. Первый день настоящего спаривания решает все. Как только Цукет понесет от него щенков, Сеар отыграется по полной. В этом я был уверен, как и в том, что с той минуты вожаком стаи станет он.
Глава 5
Сухой горячий ветер прошелся по моим волосам. Странный, неприятный холод пробрался под кожу. Мною овладело ничем не объяснимое беспокойство. Я поспешил удалиться с территории гиен. Призвав старого друга, заглянул в глаза и растворился в его сознании.
Крупный, сильный самец леопарда несся на огромной скорости, поднимая клубы пыли на своем пути и ловко маневрируя длинным хвостом на поворотах. До озера было еще далеко, когда впереди показалась бредущая фигура сильно исхудавшего гепарда. Животное дотащилось до берега и припало к живительной влаге.
Что-то назойливо вызывало у меня тревогу. Все ближе и ближе. Леопард огромными скачками сокращал расстояние. Я узнал Майю. Она припала к воде, утоляя жажду. Измученная. С выпирающими костями. Ужасное состояние молодой самки сейчас готов был прервать не кто иной, как сам хозяин водоема. Циал неслышно скользнул к берегу. Чтобы не вызвать подозрений у кошки, аллигатор прикрыл глаза третьим веком, словно он уже сыт. Оценив расстояние до гепарда, замедлил ход, готовясь напасть.
Охотничьи инстинкты леопарда среагировали сами. Я не успел моргнуть глазом, как самец уже душил аллигатора. Все же, не зря я не прошел когда-то мимо раненого молодого хищника. Теперь друг отдавал свои долги сполна, чутко реагируя на мои эмоции. Я отпустил сознание зверя, дав насытиться своим трофеем. Когда же опять глянул его глазами, Раас, сидя на дереве, держал во рту большой кусок хвоста крокодила, а под деревом в голодном обмороке лежала молодая самка гепарда – моя Майя.
Кусок мяса упал на нос самочке. Она дернулась, не веря своему счастью. Леопард сверлил незадачливую охотницу гневным взглядом. Раас чувствовал мои эмоции к этой самке и истинно недоумевал. Но я был благодарен ему за заботу.
Когда на землю спустились сумерки, я отпустил Рааса. Никто не пытался напасть на спящую гепардицу, и теперь я сам мог позаботиться о ней. Она спала, вытянувшись во весь рост, положив морду на лапы. Ребра резко выступали по бокам, крича о длительном голодании хозяйки.
«Опять не доглядел!» - мысленно корил себя. Трясущейся рукой огладил бока животного. Слезы навернулись на глаза. Я сжал челюсти до боли в висках: «Глупая маленькая девочка, куда ты влезла? Это мир хищников, где страданий больше, чем надежд. Человечка! Ты же всю душу мне вывернула наизнанку. Мечта у тебя! А мне одни тревоги. Спи, моя девочка, спи. Сегодня твой сон никто не потревожит.» Моя рука наткнулась на бугры сочащихся ран. Мысленно чертыхнувшись, стал их обрабатывать. Майя заворочалась, но не проснулась – сильное истощение было на лицо.
Всю ночь я просидел подле Майи, прислушиваясь к ее дыханию, изредка касаясь шерсти, и готовый в любой момент раствориться в воздухе при ее пробуждении. Я полюбил эту девочку вопреки здравому смыслу. Но мои первые прикосновения к ней вызывали еще больше боли в душе. Думал, со временем все наладится, что она здесь всего на пару дней, и мои «ляпы» уйдут в небытие. Но все лишь наслаивалось, и теперь мне еще трудней предстать перед ней. Признаться, что не могу без нее? Но мне нечего надеяться на ответные чувства – не простит. Маленькая, гордая, упорная и такая хрупкая. Как же хочется укрыть ее в своих объятиях от всех несчастий мира. Целовать ее губы и немного вздернутый носик. Открыться ей душой и сердцем. Я вспомнил, как лечил ей ногу под деревом. Как чувствовал подрагивание и мелкие мурашки на ее коже под своими пальцами.
Что-то мне нехорошо… Сердце выпрыгивало горлом, а я, как наяву, ощутил нежную кожу девичьей ноги! Всеправящая, что же ты делаешь?! Я вскочил на ноги, не имея возможности обуздать свои чувства. С трудом заставил себя оторвать взгляд от любимой и побежал.
Я бежал, догоняя первые лучи рассвета, успокаиваясь, складывая себя по кусочкам. Пусть все идет своим чередом. Когда-нибудь это закончится, и моя девочка вернется в свой мир, а я останусь здесь, в своем, тайно лелея ее образ в сердце. Я никогда больше не прикоснусь к ней, но окружу заботой. И пусть не прощает! Так будет легче расстаться.
Бег вымотал, но привел в чувства. Я вернулся к месту, где беззаботно лежала моя кошечка. На что я надеялся, называя ее своей?
Я смотрел на нее из-за дерева, не боясь быть обнаруженным. Я устал бояться. И скрываться. Майя уже не спала, безмятежно наблюдала рассвет. От нее веяло спокойствием. Гепардица встала, потянулась и побрела навстречу солнцу. Она меня не заметила.