Занятно здесь. И любопытно, да.
В другое время с удовольствием бы изучила местную флору и послушала экскурсовода, который сейчас спокойно топал впереди, указывая путь.
Увы, слишком не время.
В голове теснятся обрывки воспоминаний.
Это не мечты, так, просто память о моем выдуманном волшебном мире… это можно…
Там все было устроено на мой вкус. В том, вечно создаваемом на песке королевстве или даже скорее – мире грез, где я была самая-самая.
Да, но я помню, что порой в тех наивных мечтах присутствовали ноты горечи и боли, с последующей офигительнейшей местью всем-всем-всем обидчикам.
Никогда не отличалась всепрощением. Даже в счастливом и беззаботном детстве.
Мне всегда хотелось развития событий по схеме: обидели-не-поняли-отвергли, а потом я вернулась, и как все обрыдались оттого, что были такие нехорошие раньше.
А я такая вся замечательная, великодушная. Отомстила сначала, а потом всех простила.
Потому что дура.
Удивительно, но при каждом шаге в голове тихо позвякивали колокольчики моего «ловца снов», подаренного братом на тринадцатилетие. Тогда мне почему-то начали сниться кошмары, а Милан почувствовал, сам его сплел для меня и повесил у изголовья моей постели.
Их звон всегда ассоциировался для меня с покоем и безопасностью.
При слове «безопасность» внутри взвыла сирена, а тепло от ожерелья вдруг поднялось от шеи и окутало голову целиком.
- Быстро, – рявкнул Тис, а Бересклет подхватил меня на руки.
И они рванули к видневшемуся впереди выходу.
Голова кружилась, то ли от бега, то ли от плотного энергетического кокона вокруг нее, но в какой-то момент меня начало тошнить.
- Бл*, – продемонстрировал усвоение материала Тис, когда дверь не открылась, а около нее на полу обнаружился в отключке один из сопровождающих. Второго в обозримом пространстве не наблюдалось.
Подергав двери, понажимав кнопки экстренного раскрытия и отмены блокировки, Тис оглянулся, оценил мое состояние на глаз:
- Хреново. Будем ломать.
- Мила, ты сама удержишься? – спустив меня с рук на пол, уточнил Бересклет.
- Угу, – выдавила с трудом и в изнеможении прислонилась к стене.
Парни вдвоем навалились на дверь. Сначала всем весом, потом лупили в нее ногами, а затем принялись разбивать панель управления.
Когда глаза мои начали закрываться сами, затея увенчалась успехом, и угасающим сознанием я успела заметить, как одна створка поддалась и начала откатываться внутрь стены.
Что было дальше – неведомо.
Мозг мой, замученный, уснул.
Глава 17: Миражи
«Я могу обнять твое тело
И сказать тебе два-три слова,
Но зачем, ведь ты лишь мираж мой,
А рассвет, рассвет очень скоро...»
гр. Восток «Миражи»
Ощущения были странным: как будто в молоке плыву или брожу в тумане. Ничего не видно, ничего не слышно, но мозги вроде работают, в голове мысли какие-то вращаются.
Значит, существую.
А потом мне показалось, что вдали я услышала, словно в телевизоре, разговор на повышенных тонах.
И, естественно, погребла туда.
- Вы, может, конечно, женщина всемогущая, но как малышка говорила: «И на старуху бывает проруха...»
- Ах ты, маленький засранец! Самовлюблённый нахал, наглый эгоист, мелкий пакостник...
Из-за мутного стекла, в которое я неожиданно уткнулась лицом, с трудом, но просматривалась занятная сцена.
Среди мрачных серо-зеленых теней, на огромном замшелом жертвенном камне лежала девичья фигурка в многослойных белых одеждах, которые нещадно трепал ветер. В изголовье алтаря стояла величественная сияющая дама. Судя по высоченной шапке на голове, как в учебниках по истории – сама Исида. Вокруг камня бегал, воздевая руки к верху, тонкокостный длинноволосый юноша с алыми глазами в одеждах на японский манер. Ехидное воплощение мира Аорро я узнала:
- Вы, конечно, и дальше можете изощряться в остроумии, но проблему нашу это по-прежнему не решит. Как вы так лопухнулись, если обещали её беречь и защищать?