— Ты права, Марьюшка, именно для этого поставлены эти люди. Конечно, между ними есть и такие, которые ревностно исполняют свой долг. Но бывают и такие, о которых Спаситель говорил, что если слепой ведет слепого, то они оба упадут в яму. Подумай, ведь священники заставили Пилата распять Иисуса, настаивая на Его смерти. Не все, что проповедует и делает пастор, устоит пред Богом, и не все пасторы так святы и верны Богу, чтобы я мог руководствоваться только их мнениями. Вот тебе пример: пастор желает идти через лес, но он не всеведущ, как Бог, и дороги не знает, потому что в этом лесу он никогда не был. Мне же эта дорога через лес хорошо известна, потому что я по ней иду уже не впервые. Ты, скажем, приходишь в этот лес. Кому ты себя доверишь? Ему ли, чтобы блуждать по лесу вместе с ним, или мне, чтобы пройти через лес благополучно? Будучи еще дома, я, Марьюшка, доверял себя руководству нашего пастора! Но он не знал пути через Голгофу, и мы блуждали оба. Теперь же я не даю ему вести себя слепо, потому что у меня есть лучший Руководитель, говорящий мне: „Следуй за Мной!" — „Придите ко Мне, все труждающиеся и обремененные." — „Кто последует за Мной, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни".
— Но, Степан, — снова раздраженно возразила Марьюшка, — как ты можешь так превозноситься над другими и утверждать, что пастор не знает истинного пути, а знаешь его только ты?
— Я не говорю, что я один знаю этот путь, — ответил Степан. — Есть много душ и пасторов, которые знают истинный путь. Я только говорю, что наш пастор этого пути не знает, иначе он вел бы вас лучше, и сам шел бы впереди. Он не одобрял бы то, что утром вы идете на богослужение, а вечером в трактир. Надо правду сказать: вы служите дьяволу и греху. Он вам тогда объяснил бы, что хотел сказать Спаситель, говоря: „Никто не может служить двум господам". Он не мог бы равнодушно видеть, как его паства погибает от пьянства, так как „пьяницы Царства Божия не наследуют44. Не станем, однако, больше спорить об этом; я никого не хочу судить. Но тебя я прошу, Марьюшка, не смотри только на людей. Ведь написано: „Проклят всякий, надеющийся на человека". Подумай над тем, что говорит Бог: „Будьте святы, потому что Я свят". Может ли человек, желающий быть святым, идти в кабак, в этот табачный смрад с пьяным шумом и запахом водки? Может ли он там пить, плясать, слушать грязные речи и принимать в них участие? Можешь ты себе представить, что Мария или другие святые жены, следовавшие за Иисусом и жертвенно служившие Ему, пошли теперь с тобою в трактир? А они были такими же людьми, как и мы. Только это были святые, потому что веровали в Спасителя, слушались Его, служили Ему и любили Его. И все это ты можешь и должна получить, Марьюшка. С тех пор, как я помню тебя, ты всегда была добра к людям. Когда же ты будешь такова и к Спасителю? Когда ты полюбишь Его от всего сердца, от всей души и станешь служить Ему? Двум господам ты не можешь служить разом: можно служить или миру, или Ему. Если бы ты знала, что значит быть избавленным от служения миру и принадлежать Христу! Видишь, дома все от меня отвернулись, потому что служат миру, а я хочу служить Богу. Кроме дедушки у меня никого не осталось, хотя у меня есть родители, братья, сестры и много родных. И вы, мои товарищи детства, покинули меня. Вы бежите от меня, как от чумы! Никто не остановится, чтобы хотя бы сказать словечко. Дома у меня тоже нет уголка, где я мог бы спокойно заняться чтением и молитвой. У себя в семье я чужой. Но у меня есть Спаситель, Иисус Христос, и я, несмотря ни на что, безмерно богат и часто очень счастлив. Как раз перед встречей с тобою я размышлял о Его великой любви ко мне и думал о том, что Он уготовит для меня место. Должен признаться, что неприятности эти для меня сделались невыносимы. Когда я удаляюсь в заднюю комнату читать Слово Божие, Бетка начинает нарочно шуметь; пойду в сени, матушка гонит меня, говоря, что я превращаю дом в церковь. В чулане слишком темно. Когда же из церкви возвратится отец, он напивается и начинает скандалить. Поэтому я взял Библию и пришел сюда, дедушка тоже обещал скоро прийти.
Обо всем этом и думал я сейчас, стоя у ручья. Пока я не служил Господу, попирал ногами Его заповеди, мне жилось отлично; люди относились ко мне хорошо, и мне легко было с ними ладить. Теперь же мне так тесно, что иногда думаю, что не выдержу такой жизни. Но Дух Божий тут же мне напомнил, сколько за меня должен был пострадать Сын Божий, как поносили Его люди, и тут мне представилось, что Спаситель спрашивает меня: „Ты и немного не хочешь пострадать за Меня?“ Мне стало так стыдно, и я попросил Его дать мне терпения, обещая впредь с радостью страдать за Него. После этого сердце мое переполнилось радостью, и тут Бог прислал тебя ко мне! Я уже давно просил у Господа дать мне случай поговорить с тобой. Думаю, что если и все в Дубравке отрекутся от Спасителя, ты этого не сделаешь. Мне кажется, сегодня ты тоже не пойдешь в трактир, чтобы не огорчить Господа. Правда? Я не могу представить, чтобы ты пошла туда...