— Мой Король, если мальчишка Ире был прав, армия Солати уже должна была быть в поле зрения.
— Ну, нам повезло, что это не так. Человек, которого Малир оставил здесь за главного, сказал, что не получил послание, отправленное королём Джованом три дня назад. Люди здесь даже не были предупреждены об опасности. Их бы перебили, — говорит Терк.
Его слова — триггер. Я нахожусь на грани открытия.
— Почему он не получил послание? — медленно спрашиваю я.
Я чувствую, что что-то важное находится прямо передо мной, но оно скользкое и его невозможно поймать.
Терк пожимает плечами.
— Может, он дезертировал?
Вряд ли это верный ответ.
— Но почему Солати здесь нет? — размышляю я.
Странное чувство, которое я испытывала весь день, усиливается. Я подхожу к карте и изучаю её, пытаясь приблизиться, чтобы рассмотреть детали. Проклятая вуаль.
— Ландон, кто в палатке, — спрашиваю я.
— Всё чисто, Татума, — после короткой паузы отвечает он.
Я снимаю вуаль, заправляя её в брюки, и осматриваю доску. Повторяю свой вопрос вслух.
— Почему они ещё не здесь?
Моё внимание привлекает длинная узкая линия на карте.
— Что это? — спрашиваю я.
Драммонд заглядывает через моё плечо.
— Долина Трина.
— Недостаточно велика, чтобы спрятать там армию, — говорит Король, двигаясь в мою сторону. — Она неглубокая и узкая. Возможно, когда-то это был ручей, — Джован изучает моё лицо. — Что тебя беспокоит?
Я хмурюсь и рассеянно провожу линию вверх и вниз. Гонец так и не прибыл. Он мог дезертировать, как считал Терк, или мог быть ранен…
— Сколько гонцов было отправлено? — спрашиваю я.
— Три, — отвечает Джован, огибая стол.
Я наконец-то хватаюсь за тонкую ниточку своего чувства неправильности, которое испытываю.
— Джован, что, если гонцы не дезертировали?
— Значит, они были ранены, — говорит он, тут же качая головой. — Но второй и третий продолжили бы путь.
— Итак, что, если им помешали добраться до Первого Сектора… — озвучиваю я безмолвную мысль, которая посещает нас обоих.
— Но кто бы это сделал? — спрашивает голос.
Я поднимаю взгляд на Короля.
— По расчётам Хамиша, мы должны были прибыть в то же время, что и армия Солати… может быть, чуть позже. Значит, либо армия Солати каким-то образом задержалась и прибудет в ближайшие несколько дней, либо… — я прерываюсь.
Лицо Джована мрачнеет, когда он смотрит вниз на нацарапанную линию Долины Трина, видимую на карте.
— Или они уже здесь.
ГЛАВА 19
— Но, чтобы пройти через Долину Трина незамеченным, отряд должен быть настолько мал, что вряд ли это будет стоить их усилий, — Король Джован прохаживается по шатру. — Нельзя победить армию одним крошечным отрядом людей.
Я едва слышу его слова. Мой мозг отчаянно работает.
— Мы бы знали, если бы армия была здесь, — говорит Роско. — Мой Король, мы бы увидели их.
— Нет, если армия задерживается в Оскале, — перебиваю я. — Задерживается и отвлекает нас, пока меньшие силы движутся вокруг Гласиума. Но это бессмысленно. Явное преимущество армии матери — скорость. Нанести удар по вашим силам, пока остатки вашей армии были только на полпути сюда.
— Вспомни, кто их ведёт, — бормочет Оландон.
Он прав. Дядя Кассий возглавляет армию Татум и едва владеет мечом. Стратегия его боя ужасна, если верить Оландону и Аквину. И он слишком самодоволен, чтобы слушать кого-то ещё.
— Что задумал Кассий?
— Я не понимаю, зачем им посылать сюда эскадрилью. Какой цели это могло бы служить? — перебивает Малир.
Я возобновляю своё хождение. Может быть, я взялась за дело не с того конца. Я переключаюсь на то, что знаю о Кассие. Злой, плохой боец, лакей матери. На самом деле я знаю очень мало — следствие того, что всю жизнь избегала его.
Оландон говорит:
— Он всегда был одержим одним из наших родственников. Знаменитым Татум. Тем, который убил всех этих Брум.
Он сглатывает под пристальным взглядом Джована.
— Татум Ронсин? — спрашиваю я, сердце ускоряется. — Или Татум Фринческа?
— Татум Ронсин. Это определенно тот мужчина, о котором он говорил. Кассий всегда говорил о нём на тех немногих тренировках, на которые приходил. Он будет использовать тактику этого Росина. Он не знает ничего другого, и не будет слушать тех, кто знает лучше. И никогда не слушает. Вот почему мы ещё не победили, — фыркнув, он скрещивает руки.
— Брумы считают каждую встречу войной, а мы считаем её битвой, — я цитирую свои учебники истории. — Каждая битва — это всего лишь щепка в доспехах врага. При достаточном количестве слабых мест защита разрушается, и мы побеждаем.