— Что вы замышляете? — раздаётся звенящий голос прямо у меня за спиной.
Я пищу и подпрыгиваю.
Я хмуро смотрю на Джована и отхожу в сторону, чтобы попрощаться с некоторыми делегатами. Это смутное время для Гласиума, просто чудо, что все смогли появиться здесь одновременно.
— Садра, Фиона, — говорю я. — Как вы думаете, можно ли попросить кого-нибудь организовать комнаты для наших гостей из Внешних Колец?
По какой-то причине Садра широко улыбается и украдкой бросает быстрый взгляд на Короля, прежде чем кивает в ответ на мою просьбу. Я слежу за её взглядом и замечаю, что Джован тоже улыбается.
Проходит ещё полчаса, и комната пустеет, остаются только Джован, Оландон и я.
Я обессилено падаю на жесткое сиденье, желая, чтобы это была кровать. Мы все безмолвно смотрим друг на друга. Джован расплывается в широкой ухмылке, и моя ухмылка быстро следует его примеру. Он хватает меня с места, кладёт руки мне на талию и кружит меня бесконечными кругами. Из меня вырывается неконтролируемый смех, пока я пытаюсь отдышаться.
— Отпусти мою сестру, — говорит Оландон.
Король игнорирует его.
— Джован, — задыхаюсь я. — Пожалуйста, отпусти меня.
Ещё один смешок вырывается из меня, когда я снова оказываюсь на ногах.
— Ты справилась, — говорит Джован.
Медленная улыбка распространяется по моему лицу. Я делаю дрожащий вдох, когда счастье и облегчение душат меня.
— Справилась, — мягко говорю я.
— Что на счёт этой женщины, Жаклин, — говорит мой брат.
Его тон отсутствующий. Я с любопытством смотрю на него, и он отворачивает лицо, это равносильно тому, что он говорит мне не лезть не в своё дело. Я отвечаю на его поверхностный вопрос, пытаясь понять, в чём дело.
— Я верю, что она будет хранить молчание. Надеюсь, что со временем её настрой остынет, и она посмотрит на вещи разумно. Хотя думаю, что наша дружба окончена, — говорю я.
Он ненадолго поворачивает голову, и я замечаю покраснение вокруг его глаза.
— Что случилось с твоим глазом, Ландон? — спрашиваю я.
Едва заметно, его взгляд переходит на мужчину, стоящего позади меня и обратно.
— Я признаю, что потерял терпение, сестрёнка. Ты знаешь этих людей лучше, чем я. Что здесь только что произошло… — его недоумение всплывает вновь. — Мне следовало сразу же прислушаться к твоему мнению, и я приношу свои извинения.
Его глаза ещё раз останавливаются на Джоване, после чего он кланяется и выходит из комнаты.
— Почему мой брат так себя ведёт? — спрашиваю я.
— Я бы предположил, что он обнаружил, что вещи, которые он считал истинами, вовсе не истины.
Загадочный ответ ничего мне не говорит.
— А пятно на его лице?
Я складываю руки на груди и жду, постукивая ногой.
— Я ударил твоего брата, — признаёт Джован.
Я жду.
— Нужно было вбить в него немного здравого смысла, — добавляет он. — У меня уже несколько недель чесались руки сделать это.
Я слегка улыбаюсь от этого и вздыхаю.
— Ты сильно его ударил?
Джован опускает голову на мой уровень.
— Не сильнее, чем необходимо, чтобы заставить его взглянуть на всё с моей позиции.
Он ухмыляется. Я отталкиваю его голову и направляюсь к двери, по пути подхватывая вуаль и ободок.
— Ты не можешь ни в кого вбивать здравый смысл, — говорю я, мило оглядываясь через плечо. — Это варварство.
Его глаза блуждают по моему телу, заставляя меня дрожать.
— Я никогда не притворялся кем-то другим.
ГЛАВА 11
Следующим вечером я сижу рядом с Джованом. Мой брат занимает место через несколько сидений, между Драммондом и Герденом. Советники выглядят явно неловко, и я тихо аплодирую брату со своего места. Я подгибаю ноги под сиденье, пережевывая хрустящую грушу, и жалею, что не могу видеть дальнюю часть комнаты, где сидят члены казарм. Но мне достаточно знать, что почти все люди, которых я люблю, здесь. Если бы тут ещё были Аквин и близнецы, всё было бы идеально. Я бросаю кусочек мяса Кауре, которая лежит у моих ног.
Я замечаю его только тогда, когда он поднимается на помост у трона.
— Прошу прощения, мой Король, могу я с вами переговорить? — спрашивает Лёд.
— Можешь, — соглашается Джован.
Я с интересом пододвигаюсь.
Лёд подходит ближе. Прямо к Джовану, но с моей стороны, чтобы я могла услышать его. Джован напрягается, ему не нравится, что Лёд так близко. Он, конечно, переходит границы подобающего поведения, но полагаю, что у моего друга есть на то свои причины.
— Третий стол отсюда, ближайший ряд, второй справа, — говорит он.