— Вени! — я ругаюсь себе под нос.
— Король бледен, — удивляется Ландон. — Я никогда не видел его таким встревоженным.
Я дрожу изнутри. Что он собирался делать? Я так старалась всё это организовать! Я наполовину поднялась со стула, собираясь потребовать аудиенции с ним.
— Мы должны были обсудить стратегии распределения продовольствия по Внешним Кольцам, — бурчит Джован.
Оландон тянет меня обратно на твёрдый камень моего кресла. Я напрягаюсь, готовая вскочить на ноги.
— Но планы изменились, — продолжает он.
У меня во рту пересыхает, когда я поднимаю взгляд.
— Татума Олина, полагаю, у тебя есть дело, которое ты хочешь довести до сведения моих советников, — мягко говорит он.
Горячее облегчение разливается по мне, и я падаю в кресло от его тяжести. Он позволяет мне говорить. Джован выбрал меня. В течение минуты я не могу думать дальше его слов. К сожалению, когда я это делаю, тон его голоса вызывает ещё больше вопросов. Джован разрешает мне говорить, но он не убеждён.
Оландон подталкивает меня в бок. Я встаю, надеясь, что никто не видит, как я дрожу, обходя стол. Вот оно. Я надеюсь, что мои ноги не подкосятся подо мной.
Я очищаю свой разум от всего: от того, что Джован узнал правду, от замешательства советников, от собственных переживаний. Спокойствие.
Я распрямляю плечи и начинаю.
— Почему Внешние Кольца бунтуют? Этот вопрос я слышала сотни раз с тех пор, как присоединилась к вам в совете. Сейчас у нас есть некоторые ответы… но я считаю, что настоящий вопрос был упущен. Вопрос, который мы должны задать: почему именно сейчас?
Я сцепляю руки за спиной и двигаюсь размеренным шагом.
— Внешние Кольца всегда были полны бедности — согласно вашим собственным рассказам — так почему же восстание произошло именно тогда, когда армия Татум надвигается на Гласиум? Тем более, здешние бедняки обычно не знают о межмировых проблемах, с которыми сталкивается Гласиум, и вынуждены направлять все свои силы на то, чтобы выживать день за днём. Может ли такое стечение обстоятельств быть просто совпадением?
Я останавливаюсь прямо перед Джованом.
— Неужели всё это просто удобное неудобство? — мягко спрашиваю я.
Остальные бормочут. Некоторые могут понять, о чем я говорю, большинство — нет.
Я возобновляю свою прогулку вокруг каменного стола.
— Возможно, я бы так и подумала, если бы не застала кого-то в этой самой комнате за враньём.
Это заставляет их замолчать.
— Я знаю, кто этот человек. Мы с Королём знаем это уже давно. Как вы знаете, Солати гордятся тем, что могут раскрыть истинный смысл разговора. Для нас это не только игра, но и образ жизни. Лёгкие движения, повторения и изменения в голосе могут рассказать нам о многом, — я поворачиваюсь к ним лицом. — Я знала, что среди вас есть предатель, как только несколько недель назад была произнесена ложь, но Король Джован справедливо потребовал от меня доказательств, прежде чем осудить этого человека. Сегодня у меня есть эти доказательства.
Надеюсь, Джован подыграет. Если я добьюсь своего, его советники никогда не узнают, каким упрямым он был.
Я стою в центре и оглядываю их всех, хотя не вижу лиц мужчин. Каждый из них чувствует угрозу.
— В тот день, когда один из вас солгал своему Королю, я поняла, какой вопрос мы должны были задать с самого начала.
Я смотрю прямо на неподвижного и, возможно, очень сердитого Джована и задаю ему свой вопрос:
— Кто задумал узурпировать власть Короля?
Мой вопрос вызывает бурную реакцию.
— Ты не можешь приходить сюда и разбрасываться обвинениями! — взрывается Драммонд. — Кем ты себя возомнила?
Я делаю шаг к нему.
— Я Татума Осолиса, — я сохраняю спокойствие в голосе. — Я была приглашена на этот совет, и коль уж так, могу высказать своё мнение. Если только у тебя нет определённой причины, по которой ты хочешь, чтобы я сейчас остановилась?
Он шипит в ответ, но не может ничего сказать, без риска ухудшить своё положение.
— Что вам терять? — спрашиваю я у них, оглядываясь по сторонам с ладонями, поднятыми вверх. — Если я не права, я не права. Но если я права и среди вас есть предатель… — я выпрямляюсь. — Есть кое-что, что совет должен знать, — я поворачиваюсь к Оландону. — Брат, пожалуйста, проводи свидетелей.
— Это абсолютно нелепо, — говорит Блейн.
Я внимательно прислушиваюсь, кто с ним согласен — только Герден. Я рада, что Блейн не получил большего влияния.