Джован коротко поворачивает голову в мою сторону.
— Думаю, это стало больше привычкой, чем чем-то ещё. Этот страх — всё, что я знал в течение долгого времени. Мне перестало приходить в голову пытаться поступить иначе, — заканчивает Соул.
Абсолютное молчание.
— У вас нет доказательств! — шипит Блейн. — У вас есть ничего не стоящие слова слабовольного человека, пара шлюх и человек, который изменяет своей жене. И эта шваль из Внешних Колец, — он плюет в сторону барака.
Я поднимаю брови, но молчу. Он показывает своё истинное лицо. Я не собираюсь его останавливать.
Он указывает на меня.
— Ты накрутила их всех против меня своей солатской грязью и играми разума. Всё это неправда!
Дверь с грохотом ударяется о стену, когда её открывают. Только один человек открывает двери таким образом. Я едва не падаю на пол, когда в комнату входит Рон, весь одетый в меха. Снег падает с него с каждым шагом.
Он подходит ко мне и достаёт из жилета пакет. Я точно знаю, что в нём.
— Я ожидала тебя раньше, — говорю я.
Он ворчит, и меня захлестывает чувство вины. Это прозвучало немного неблагодарно.
— Лео поранился, — коротко отвечает он.
— Он в порядке? — в знак извинения спрашиваю я.
Рон пожимает плечами и уходит, поклонившись Королю.
Я снова концентрируюсь и осторожно открываю сумку, беглым взглядом проверяя содержимое.
— Ты говоришь, что мы не должны доверять свидетельству собравшихся здесь мужчин и женщин, относительно того, чему они были очевидцами. Хотя, если мы не можем доверять словам стольких людей, то чему мы можем доверять? — говорю я, раздумывая. — Может быть, твоему собственному доброму слову? — спрашиваю я.
— Конечно, — рычит он.
Я улыбаюсь и достаю бумаги из сумки.
— Я рада, что ты так думаешь, — говорю я, — потому что Рон был очень добр и помог для меня забрать меня эту пачку документов из Третьего Сектора. Ты можешь узнать их, поскольку все они написаны тобой.
Я с громким шлепком опускаю стопку перед Джованом.
— Инструкции Хейлу, сообщения, полученные от охотников за шлюхами. Преступление за преступлением, перечисленные в этой стопке, — говорю я, указывая на неё. — И все они написаны тобой лично.
— Как ты получила их? — спрашивает Блейн, в его голосе звучит ярость.
— Я давным-давно украла их из твоей комнаты, — признаюсь я.
— Ты украла…
— Тишина! — ревёт Джован, медленно вставая со своего места.
Я делаю шаг назад, не боясь признать, что его гнев пугает меня.
— Предательство и мятеж в самом неверном виде. Долгие годы я был слеп к твоим… безнравственным поступкам и порочной душе! — рычит Джован, крепко сжав кулаки. — Я не могу придумать никакого наказания за твои преступления против народа Гласиума. Нет слова, которое я мог бы придумать для того, насколько ты развращён. Ты причинил боль моему народу, — Король перемещается в каменное кольцо и встаёт рядом со мной. — Того, что Татума наш враг — единственный человек, который увидела тебя таким, каким ты был, я стыжусь больше, чем могу признать.
Я хочу схватить его за руку и заставить замолчать. Ещё немного, и советники догадаются о его неведении относительно участия Блейна.
Он движется в сторону свидетелей. У меня пересыхает во рту, когда он опускается перед ними на одно колено.
— Всем вам приношу свои самые искренние и скромные извинения. Ваша боль и душевные страдания ложатся на мои плечи, и этого я не забуду. Я всё исправлю, — клянётся он.
По моим щекам катятся слёзы, скрытые вуалью. Я сосредотачиваюсь на Джоване. Конечно, он возьмёт на себя всю вину за то, что произошло за последние пятнадцать лет.
Мне не хватает времени, чтобы закричать.
Я рывком поворачиваю голову, когда меч замахивается, и чувствую жжение, когда он вонзается в плоть над моей челюстью. Кончик оружия упирается мне в горло.
Едва дыша, не двигая головой, я смотрю направо, туда, где Блейн стоит по другую сторону конца меча, который сейчас режет моё горло. Затем я прослеживаю путь меча, приставленного к горлу Блейна, к его владельцу, Джовану. Король, Блейн и я стоим в смертельном треугольнике. Блейн в идеальной позиции, чтобы убить меня, а Джован в идеальной позиции, чтобы убить Блейна. Кто умрёт первым?