– Зато правда. Ты скомпрометирована, Пейджет. Нам остается сделать только одно.
– Брак? – Она выдавила это слово, как грязное ругательство.
Джейми кивнул, губы сжались в напряженную линию. Ясно, подобная перспектива волновала его не так сильно, как ее.
Она всматривалась в его невозмутимое лицо в поисках какого-нибудь признака сомнения. Но граф был настроен серьезно.
– А как быть с Оуэном? Я думала, что должна ждать его? Ты казался очень непреклонным в этом вопросе.
– Слишком поздно беспокоиться об Оуэне. Сейчас я должен защитить тебя. – Его губы сардонически изогнулись. – Оуэн ожидал бы от меня именно этого.
Пейджет потрясла головой:
– Это нелепо.
– Все просто. Либо я оставлю тебя с позором, окончательно и бесповоротно погубив, либо спасу твое доброе имя и женюсь на тебе. Ни один из вариантов не понравится моему брату, но даже он согласился бы, что первый недопустим. Последний – меньшее из зол, если так угодно.
Она заморгала.
– Ты только что назвал брак со мной злом?
Уиннингем вздрогнул.
– Это совсем не то, что я имел в виду, Пейджет.
А вот она не была так уверена. Она видела в нем угрюмость и разочарование. Очевидно же, что Джейми не хотел жениться на ней. Этого требовал долг и ничего боле. О, как он будет негодовать, если она согласится. А если это рассорит его с братом, то может и возненавидеть. Неважно, что граф с такой же охотой разделил поцелуй. Он будет смотреть на нее и видеть только то, чего она ему стоила. Свободы. Брата. Она не сможет так жить.
Качая головой, Пейджет начала отступать:
– Нет. Нет. Не может быть и речи. Я не хочу…
Он последовал за ней и схватил за руку, вынуждая повернуться к нему лицом.
– Это касается не только тебя…
– О. Это повредит тебе, не так ли? – скептически фыркнула она. – Не вижу как. Ты мужчина. Граф. Ты можешь губить девушек в любом конце своих владений, и твоя репутация не пострадает. – Горькая правда лишь усилила ее ярость от беспомощности в ситуации, в которой она внезапно очутилась. Она вырвала руку из его хватки. – Благодарю за предложение принести себя в жертву, но я выдержу бурю самостоятельно.
– Я говорю не о себе.
– Нет? О ком тогда?
– О твоем отце! – выпалил он. – Ты в самом деле думаешь, что он может пережить скандал?
Пейджет втянула в себя воздух. Внезапно ее кинуло из жара в холод.
Граф продолжал:
– Подумай об этом, Пейджет. Паства оставит его.
Все из-за нее.
– Ох, – выдохнула она, представив возможный сценарий. Сердце разрывалось от муки. Это может уничтожить папу.
Как возможно, что всего пару мгновений назад она была охвачена безудержными и волнующими ощущениями? Эйфория, испытанная в его объятиях, казалась далекой, а сердце страдало.
Уиннингем выпустил ее, штормовые сине-зеленые глаза выжидали.
Не нужно волноваться, что она сбежит. От такого не скрыться.
Ее взгляд пронзил Джейми насквозь.
– Я о таком и подумать не могла.
– О чем? – спросил граф, наклонив голову.
Его предложение. Брак. Она не представляла, что выйдет замуж за кого-то из долга и необходимости. Она хотела… большего.
Пейджет сдержала готовые вырваться слова. Он и так много знает. Несчастная чувствовала себя в этот момент хрупкой, как стекло. Она не вынесет, если он ее высмеет.
И тут поняла, что обманывает сама себя. Она хотела не просто страсти. Она хотела любви. Этим и было то неуловимое «большее», чего она так жаждала.
Глядя в мрачное лицо Джейми, Пейджет вспомнила, каким он был угрюмым и неулыбчивым мальчиком. Она хочет любви, но никогда не обретет ее с этим человеком.
Проглотив душившие ее рыдания, она отвернулась и сбежала в сад. Ничто на свете не придаст ей храбрости вернуться сейчас в бальный зал. Она поблуждает по окрестностям и попросит лакея позвать папу.
Возможно, когда она окажется дома, то сможет придумать выход из сложившейся ситуации. Возможно, не все так плохо, как рисовалось Джейми. Возможно, через две недели она сможет над этим посмеяться.
Когда беглянка вернулась к дому, отец уже ждал ее снаружи рядом с экипажем, с ее плащом в руках, сгорбившись, чего никогда прежде не было. Обычно он стоял прямо и гордо, расправив плечи. Внезапно он показался постаревшим. Больным.
Подойдя ближе, она замедлила шаг, страх вонзил зубы в сердце, когда она прочитала выражение его лица.
Викарий протянул руку:
– Пойдем, дочь. Пора домой.
В горле застрял не комок, а настоящая глыба. Кивнув, Пейджет вложила ладонь в руку отца и позволила ему помочь забраться внутрь экипажа.
Смеяться над этим вечером в будущем точно не придется.
Когда они устроились, повисла мертвая тишина.
– Дочь, – начал папа.
Щеки запылали. Глаза жгло от непролитых слез. Она заморгала, ненавидя себя, что опозорила отца, который был всем для нее со смерти матери. Пейджет не могла вынести мысли, что разочаровала его.
– Мне жаль, папа, – прошептала она.
Отец похлопал ее по руке.
– Не беспокойся. Я тоже когда-то был молод. И любил. – Его глаза сверкнули за стеклами очков, постоянно запачканных следами пальцев.
Она засопела и потерла холодный кончик носа.
– Я не могу оправдать свое поведение подобными чувствами.
– Нет? Значит, ты не влюблена в него?
Пейджет покачала головой.
– Я… я не знаю. – Она понимала, что нечто испытывает к Джейми. Возможно, это была любовь. Ну не могло это просто быть похотью. Хотя и это тоже. В избытке. Ее бросало в жар, кости плавились при одной мысли о нем… его губах… его руках. Но любовь? Что-то постоянное и глубокое?
Независимо от того, что она почувствовала, когда он приоткрыл себя настоящего… одинокого мальчика, с тоской глядящего на нее и Оуэна. У него никого не было. Она не могла вспомнить ни одного друга. Его братья предпочитали компанию друг друга… и ее. Это, должно быть, больно задевало. Казалось, даже собственного отца совершенно не волновало его существование. Словно его вообще не заботило, жив Джейми или умер. Возможно, жестоко, но весьма верно.
Пейджет знала, что покойный граф Уиннингем чрезвычайно гордился Брандом, своим наследником, брал его с собой, объезжая владения, обучал способам управления поместьем. Оуэн также был любимчиком, сыном от второй жены, шотландской графини, которую граф слепо обожал.
Только теперь стало понятно, что Джейми не замечали… и предоставили самому себе.
Она знала, что такое одиночество. С тех пор, как ее оставил Оуэн, Пейджет была одинока. Жила день за днем, но ничего не чувствовала. Лишь скуку. Оцепенение. Своим возвращением Джейми все изменил. Она ожила. Он вернул ее к жизни.
Папа вздохнул.
– Уверен, граф попытается уладить дело правильным образом и предложит брак.
Она кивнула, не отрывая взгляда от своих рук.
– Уже предложил.
– Пейджет, послушай внимательно… тебе не нужно принимать никакого решения, пока не познаешь свое сердце.
Пейджет вскинула взгляд на отца.
– Не уверена, могу позволить себе подобную роскошь.
Он снова похлопал ее по руке.
– Сколько времени потребуется, столько и думай. Брак – это не решение, которое нужно принимать с легкостью. Об этой части твоей жизни ты должна подумать сама.
– Папа, это и на тебе отразится.
– Не беспокойся обо мне. – Викарий улыбнулся. – Я выгляжу озабоченным?
Пейджет ответила нерешительной улыбкой:
– Нет.
– Тогда не думай об этом. Загляни в свое сердце. В зависимости от этого и действуй. – Отец погладил ее по руке и повернулся к окну, безмятежно взирая на мир за ним.
Как бы она хотела хоть вполовину обладать таким спокойствием.