Тис подала руку и я усадил девушку перед собой, на спину отродья. Бруно ее пугал, но она проявила хладнокровие.
— А я? — надулась Каори. — Пешком идти?
— Садись сзади.
Вот так, втроем, мы и вернулись в город.
Санара все так же глядела в потолок. Я навещал ее утром, днем и вечером. Иногда у нее текли слезы. Признаков инсульта не наблюдалось, но при помощи планшета, качественно проверить сосуды мозга весьма затруднительно. Перебрав все свои записи со времен академии, я не нашел действенного решения. Матушка Санары все время была с ней, чаще чем Каори. Но это не очень помогало. Альтурия, узнав о случившемся, тоже развела руками. Оставалось лишь ждать и надеяться на лучшее. Смотреть на Санару в таком состоянии было по-настоящему больно.
— Я могу что-то еще сделать для нее? — спросила матушка.
— Сложно сказать… Она в сознании, и это уже хорошо. Попробуйте говорить с дочерью. Задавать вопросы. Рассказывайте ей что-нибудь.
— Но что?
— Сплетни. О том, что творится в городе, о таверне, о ваших мыслях и опасениях. Вспомните ее детство. Вам ведь есть что вспомнить? Что-то светлое и хорошее.
— Я поняла, — кивнула матушка. — Так и сделаю.
С тех пор, как Санара впала в ступор, прошло уже две недели. А у меня еще конь не валялся. Да, мы приступили к первым шагам плана, но все шло медленнее чем хотелось. Постоянно возникали какие-то непонимания, чего-то не хватало. Я спал по три — четыре часа в сутки, стараясь держать руку на пульсе.
Норм доработал свои образцы и сделал несколько новых. Я попросил не зацикливаться только на порохе, ведь есть и магическое оружие. Порох — это лишь источник энергии для выстрела, нужно думать шире. Это другой мир, другая физика, другие возможности. Из книг, я узнал, что в этом мире к веществам и объектам, помимо привычных физических характеристик, всегда применяются такие понятия как мана и эфир. Эти два фактора либо содержатся в веществе, либо имеют на него влияние, либо вступают в реакцию. Да, это сложно понять, но, как я уже сказал выше, дает уйму дополнительных возможностей! Кроме того — чертовски интересно.
В плане создания моделей и прототипов, магия открывает большие возможности. Если есть сформированная идея, четкая мысль, то все в разы упрощалось. Не надо корпеть с надфилем, или глиной, вытачивая формы. Представил — сделал. В таком духе. Не важно что именно. Принцип везде один. Как говорила богиня по имени Ирия — магия едина. Люди сами себя загоняют в рамки, деля ее на черную, белую, боевую или какую-либо еще.
Перекинувшись с Альтурией парой слов, я отправился в лазарет, навестить женщину без языка. Она была так озабочена делами, что не узнала и буквально влетела в меня сходу. Но я устоял. Растеряно моргая, она избавилась от моих рук и насупилась. Но это быстро прошло. Схватив маленький блокнотик и карандаш, она принялась быстро писать:
— Где вы были столько времени!!?
— Простите, дела. Теперь я — герцог.
— Вы правда русский? Вы русский солдат?
— Да, но откуда вам это известно? — немного опешил я.
— Мой отец тоже русский солдат! — на ее глазах навернулись слезы.
— Серьезно? Это уже не шутки. Я слушаю… В смысле, пишите, пожалуйста.
— Он здесь давно. Лет сорок, наверное. Он тоже из вашего мира! У него тоже есть такая штука! — она достала из кармана мой армейский патч с триколором.
— Где он сейчас? — я не на шутку разволновался. Это было как удар под дых.
— Мой народ живет в графстве Орлин, в горах. Это у моря, совсем рядом с границей Армантье.
- А как вы попали в руки к Альянсу?
— Это не я, это он попал к нам! Они устроили в горах свою пристань. А мой народ живет в пещерах, совсем близко. Многие погибли, — она смахнула слезу. — Остальные попрятались. Мы не воины! Но мой отец не такой! Он пытался дать отпор и поплатился за это. Не знаю, жив ли еще…
У нее опустились руки. Женщина залилась горючими слезами.
— Черт… даже не знаю, как вам помочь. Я с радостью отправился бы туда прямо сейчас. Альянс — наш враг, а ваш отец… В общем, я был бы очень рад с ним познакомится. Но мы готовим город к обороне, как ни жаль.
— Да, это важнее… — написала она роняя на бумагу слезы. — Простите, наместник, я все понимаю. А еще спасибо, что исцелили меня. Я этого никогда не забуду!
Я прижал ее к груди, чувствуя боль в сердце. Слишком много слез мне приходится видеть.
— Как только представится такая возможность, я что-нибудь придумаю, обещаю!
Она кивнула, шмыгнув носом.
— Ну все, успокойтесь! Слезами горю не поможешь. Как ваш язык?