Потратив на вторую заклепку полчаса, я разогнул пальцами оковы и блаженно вздохнул. Но сапоги снять не решился. Сидеть на месте порядком наскучило. Я снова разогнул прутья решетки и спустился вниз. Где-то же служивые должны умываться? Тихонько заперев входную дверь, отыскал закуток, прикрытый шторкой. Там и бочка с водой нашлась и таз, и чистые портянки уложенные стопочкой. Освежившись и переобувшись, я устроил себе экскурсию. Заглянул в спальню, маленькую оружейную, немного порылся в чужих вещах… Оказывается, это бывает забавно, когда совсем нечем заняться. Потом поднялся на крышу. Она оказалась плоской, с высоким парапетом. А по центру стоял какой-то обелиск, испещренный символами. Определенно магическими. Может как раз эта штука блокирует магию?
Глянув вниз, обнаружил интересную деталь: вокруг моей тюрьмы, на мостовой, белыми камнями выложен рисунок, подозрительно напоминающий пентаграмму. Ну да, так и есть! Основательно у них тут все. Кстати и само имение Бремеров построено в центре подобного круга. С высоты птичьего полета это отлично видно. А дальше — поля, поля, поля… Красиво здесь, как ни крути. Заметив внизу тюремщика, я быстренько спустился по лестнице и вернулся в камеру.
— Эй, бедолага! — расшумелся он издали. — Ты представляешь, а спина-то прошла! На вот, жена тебе мяса с картошкой наварила. Еще горячая, только с огонька.
Он хотел просунуть пузатый котелок меж прутьев, но не тут-то было. Попытался подсунуть под решетку, но просвет слишком узкий.
— Ай-ай-ай! Вот досада! — расстроился он. — Как же это я? А ключей-то от решетки у меня и нет. Не с полу же тебе есть?
Отказаться от такого кушанья, да еще после прогулки, я ну никак не мог.
— Постой…
До него не сразу дошло, что случилось. Разогнув прутья руками, я принял котелок вместе с полотенцем и поставил на край шконки. Потом вернулся, забрал у него бутыль с молоком, хлеб, ложку, и выгнул прутья обратно.
— Спасибо!
— Ты… — он дважды моргнул. Глаза округлились. — Где твои кандалы? Где ошейник⁈
— Слушай, ты не обижайся, но больно уж они неудобные.
Мужик медленно встал на колени, и, воздев руки, быстро запричитал:
— Не губи! Молю, если ты сбежишь, то меня накажут. Выдворят вместе с семьей из именья. Мы с женой старые, всю жизнь здесь служим, нам некуда податься! Господин наш справедлив, отдайся на его милость, добрый человек!
— Да ты чего? Уж больно ты добрый для надзирателя. Кто в здравом уме от таких харчей сбежит?
— Так… ключник я! Тюремщик-то так, до кучи. Мне приказали.
— Ключник, а от камеры ключа нет. Непорядок.
— Ключ у старшего офицера. Он у нас прям суровый. Если узнает, что я с тобой говорю — плетей выдаст.
— Никакого уважения к возрасту, — вздохнул я, облизывая ложку и вернул опустевший котелок тем же манером. — На вот тебе корзинку, а-то все в руках, да в руках носишь… Не бойся, погощу еще пару деньков, а там видно будет. Может и сам остаться не пожелаешь.
— В каком смысле? — в конец оторопел мой благодетель.
— Да так, мысли вслух.
— Кто ты на самом деле, а? — голос мужчины дрогнул.
— Лекарь. Просто хороший лекарь, попавший в неприятный переплет. Только и всего.
Тюремщик, он же — ключник, ушел понурым.
— Чувствуешь этот запах? — снова проснулась виверна. — Так пахнет страх! Почему ты его не убил⁈ Ты ведь можешь!
— Вот ты ж зануда кровожадная, а? Никакого сострадания. Человек старается, еду вкусную носит. За что его убивать, вот скажи?
— Ну… а че нет то? Никто ж не видит!
— Твою-то мать! — я сплюнул на пол. — Похоже, придется тебе мозги вправлять. Забудь про вольный выпас!
Глава 4
Фальшивый отец
Я досматривал последний сон, когда в коридоре раздался топот. Адреналин сразу хлынул в кровь. Чувство неминуемой опасности застучало в висках. Едва успел нацепить сапоги, как в камеру ворвались солдаты. В руках незваного гостя мелькнул кинжал. Мозг еще не успел проснуться, в ход сразу пошли рефлексы.
Перехватив запястье нападавшего, я продолжил его выпад и врезал локтем навстречу. Второй солдат накинулся следом, но мощный удар под дых и глухой хруст ребер остудили его пыл. Отступив назад, я понял, что оба они не жильцы. У первого сильно пострадало лицо, у второго — кираса замялась в грудную клетку. Я бил со всей силы, чтобы наверняка. Сами виноваты. Вчерашний офицер, было, выхватил саблю, но ужаснувшись, попятился назад. А потом и вовсе бросился наутек.