Разве что двух жутких четырехруких гомункулов оставил себе, да кое-что из провизии со складов. А еще я спер одно грузовое судно из тех, что отжал у Альянса. Думаю, я его заслужил. В остальном, я порядком разгрузил свой инвентарь, выкинув все, что имело связанную с Бремерами метку. Кстати, очень удобно. Доски и прочие стройматериалы из пещеры оборотней, кристалл, о котором она не знала и лампу с оракулом я оставил при себе.
У парадного крыльца, постукивая могучим копытом о землю, стоял подаренный Ирией боевой единорог. Фамильяр Санары, о котором она даже не вспомнила за все время. Красивая животина, хоть и отродье.
Санара, чувствуя боль в груди, толкнула дверь и вошла в парадную. Там я оставил все золото, изъятое с судов Альянса и найденное при иных обстоятельствах. Себе оставил только то, что было подарено главой совета, жалование, которое полагалось мне как наместнику, высчитанное за каждый день. Отдельно, на круглом столике с изящной ножкой, я оставил личные вещи, что вернула мне Гая. Наруч наместника, обручальное кольцо, документы, удостоверяющие личность и свой последний сникерс.
Санара рухнула в кресло и долго смотрела сквозь мое обручальное кольцо, покручивая его в пальцах. Нечто неуловимое, но очень желанное, только что окончательно ушло из ее жизни.
— Рауф, зайди! — потребовала она.
Командир святых рыцарей встал перед ней, сцепив за спиной пальцы.
— Как он ушел? Кто-то видел?
— Гая и Сатти — женщина без языка.
— Я знаю кто такая Сатти. Что они там делали?
— Патрик попросил Гаю, чтобы та привела Сатти.
— Зачем? — она подняла на него глаза. Рауф отлично знал, что она безошибочно чует ложь.
— Для того, чтобы провести операцию.
— Значит, они сняли цепи?
— Нет. Он их просто порвал.
— А ошейник?
— Исчез.
— Что было потом?
— Он свершил чудо и сразу ушел через подземелье. Сан-даары проследили след до опушки леса, там он оборвался.
— Чудо? — не поняла она.
— Патрик вернул Сатти язык, по словам Гаи. Теперь она сможет говорить.
— Значит, выполнил последнее обещание и ушел… Ты ему помогал?
— Нет, госпожа, он не просил.
— А если бы попросил?
Рауф не ответил, хотя по его лицу было видно, что очень хотел. Но он отлично понимал с кем говорит. Прямота в общении с Санарой обходится дорого, как показал последний опыт.
— Ты… тоже покинешь меня? — спросила она, глядя в глаза.
— Не сейчас, — ответил Рауф уклончиво.
— Когда?
— Когда Дастану ничто не будет угрожать, госпожа.
— Ах Рауф… — она болезненно усмехнулась. — Такое время никогда не наступит. Дастану всегда будет что-то угрожать. Люди, болезни, ненастья, голод… глупость. Ты не хочешь сказать, что думаешь на самом деле?
— У меня еще есть кое какие планы на жизнь, госпожа.
— Хм. Понимаю… Кто еще ушел?
— Только Тис и Каори. Вероятно, они знали о побеге заранее.
— Вряд ли… Скорее Каори продумала все наперед. Эта проныра очень умна и, как оказалось, предана. Ее договор развеялся вместе с печатью. Что же до Тис… в том моя вина. Я обошлась с ней слишком резко.
Санара взяла со стола наруч и бросила его Рауфу.
— Теперь ты — наместник! Принимай дела.
— Могу я отказаться от этой чести, госпожа? — осторожно спросил Рауф.
— Конечно можешь, какие вопросы. Вот только кроме тебя в дела Патрика никто так не посвящен, а оставить Дастан без правителя я не могу.
— Я вас не понимаю.
— Чего тут непонять? Я совершила огромную глупость Рауф, которая может стоить нам жизни а Дастану — свободы. А сейчас я хочу совершить еще одну. Я отправлюсь на его поиски и попробую вернуть.
Подумав, Рауф повертел в руках символ власти и застегнул его на своем предплечье.
— Я сделаю все, что смогу. Но он не вернется.
— Знаю. Но попытаться-то я должна? И потом, у него дневники Альбера. Хотя, кому сейчас есть до этого дело? Скажи Рауф, что-то еще пропало?
— Только грузовое судно, производства верфей Асуры. Возможно, ушел на нем.
— Нет, это для отвода глаз, — она задумалась. — Рауф, я хочу, чтобы ты поднял в небо всех летающих фамильяров и сан-дааров в городе. Пусть боевые псы расширят район поиска. Человек не может бесследно пропасть. Пусть ищут по всему графству. О результатах докладывать немедля!