— Мать моя… — Шакуро выругалась в пол голоса. — Ты только посмотри на это!
Да я уж и сам увидел. Кроме туш и окороков животных, тут повсюду стояли столы с трупами. Люди, демоны, полукровки, зверолюди и даже дворфы. Здесь были представлены практически все расы, проживающие в столице. Но самое мерзкое заключалось в том, что тела имели частично или полностью не достающие части. Некоторых подвесили на крюки, чтобы удобнее было разделывать.
— Как выглядела твоя девчонка? — спросила Шакуро. — Взгляни…
Тело, лежащее на столе, к моему величайшему сожалению, действительно принадлежало Марго… Судя по степени заморозки тканей, она здесь не первые сутки. Все вроде бы на месте, но в брюшине зиял разрез. Я подсветил фонарем и понял, что у нее частично не хватает печени.
— А я-то думал, что все дело в работорговле… Вот значит как. Эх Марго, Марго… и тебя не сберег.
Шакуро хотела что-то объяснить, но я остановил ее жестом. Все и так понятно. Раньше, когда-то очень давно, демоны потребляли в пищу всех, кто отличался от их расы. Это строжайше запрещено, но почитатели древних традиций еще остались.
Это «сома» — балык по сути. Замороженное мясо или внутренности, нарезанные очень тонкими пластами. Подается сырым, употребляется в холодном виде. Мясо должно таять на языке, сочиться кровью. Демоны тащатся от этого. Поедание сырого мяса — неотъемлемая часть их культуры. Это не ново. Народы севера, например, тоже поедают сырую рыбу. Да и засоленную, по сути, тоже можно назвать сырой. Но это уже перебор!
— Что будем делать, господин ревизор?
— Генерал говорил, что ты знаешь все законы. Скажи, что полагается тем, кто это творит?
— Смертная казнь, — не думая ответила Шакуро.
— Смертная казнь… — я задумался. — А что случается с фамильярами?
— Они соучастники, пусть и невольные, — пожала она плечами. — С этим ничего не поделать.
Я взглянул на нее и, решив, что вариантов немного, произнес вслух:
— Моя госпожа, богиня справедливости, не уделишь минутку?
Ирия возникла почти мгновенно. Шакуро тотчас упала на колено и склонила голову.
— Какая красота… — усмехнулась Богиня, глядя по сторонам.
— Что скажешь?
— Ну, девочка дело говорит. Такое прощать нельзя. Как поступишь?
— Грубо. Но меня смущают фамильяры.
— Что поделать, таковы правила. Но ты не беспокойся, грех ляжет не на тебя. Невинно убиенные вознесутся и переродятся в свое время. Действуй. Но будь готов, ответ не заставит себя ждать…
Ирия исчезла, как только лязгнул замок. Тяжелая, покрытая инеем дверь, скрепя и дергаясь, медленно открылась. Это была Сурей. Неистребимая кукла выбралась и нашла нас снаружи. Она держала за горло какую-то женщину.
— Кто такая? — спросил я первым делом.
Темная эльфийка одетая во все черное, испуганно хлопала глазами. Ее кожа была матово серой… Нет, практически черной. С виду совсем еще молодая. Хотя это может быть обманчиво. На руках — золотые ажурные браслеты, на шее… Я пригляделся. Нет, это не украшение. Пусть позолоченный, но все же ошейник.
— Ты раб?
Девушка энергично кивнула.
— Значит ослушаться не можешь… Кто еще здесь есть?
— Господин Дорней, его приближенные и гости, — пролепетала она. — Они празднуют восхождение новой принцессы!
— Вот только понравится ли это пиршество принцессе — большой вопрос. Там на столе лежит девушка, ее имя Марго.
— Ее заказали! Три дня назад. Только печень!
— Кто заказал? Что значит заказали?
— Старший сын господина. Он сам вынул ее! У нас есть такая услуга, господин. Можно заказать любого человека или не человека… его пригласят или доставят силой. Но иногда гости приводят жертву с собой. Кормят, поят, угощают. А потом расправляются. Прилюдно или в апартаментах, во время соития…
— Мерзость…! — прошептала Шакуро. — А самое мерзкое в том, что им все сойдет с рук. А от нас избавятся как от свидетелей. Черт! Черт! Черт!
Я огляделся. Сурей уже порезвилась здесь. Повара этого жуткого ресторана сами теперь походили на разделанные туши.
— Не сойдет… — я взял ее заруку. — Не в этот раз. Может оно и к лучшему, что все здесь.
Сурей сразу все поняла, на ее лице проступила до жути неприятная улыбочка.
— Не ты! Не марай свои руки.
Я посмотрел в глаза перепуганной девчонке в черном и мягко улыбнулся.
— Жить хочешь?
— Да, господин! — ее голос дрогнул. — Очень хочу!
— Тогда прямо сейчас возьми себя в руки. Пойдешь в зал, оглядишься и очень тихо, чтобы никто не догадался, выведешь оттуда всех, кто не причастен. Я доступно излагаю?