– Скорее дня, – рассмеялся Изга и положил трубку.
А меня жгла и выводила из себя та самая тайна. Чего угодно ожидала, но только не этого. Отец уничтожал сына. Долго, упрямо, и не жалея средств. За то, что маленький мальчик не принял его развод? За то, что взрослый мужчина не хотел жить по его правилам? За что? Это знали только Конты, а мне предстояло решить, что лучше. Оставить Сергею право самому выйти через Вальшевского на отца или стать той, кто снова разрушит его мир? А разрушу ли? Уже все случилось, что могло. Не хватало только заказного убийства и еще одной метки на Сергее. Чтобы до этого не дошло, я обязана признаться. Пусть разберутся между собой раз и навсегда. Сейчас. Пока младший Конт кипит праведным гневом и выматывает у Вальшевского кишки допросом. Полиция еще не приехала. Двор перед главным зданием пуст. Самое время для еще одного крайне важного разговора.
Телефон не успел остыть, как я снова приложила его к уху.
– Сережа, это я. Очень срочно, клянусь. Заказчик рейдерского захвата – твой отец. Информация точная, ей можно верить. Прости, что именно я говорю это. Мне очень жаль.
***
Сергей не услышал с первого раза. Не поверил, и голосом робота поблагодарил:
– Да, я понял, спасибо. Давай позже поговорим, хорошо?
Вальшевский сидел через стол и расчесывал пальцами рыжие кудри на затылке. Чего ему не хватало? Денег? Да, оклад маленький, но в конверте каждый месяц главный бухгалтер отдавал ему приличную сумму. Все равно мало? Или карьеры захотелось? С Франко оказалось престижнее работать? Босс-итальянец с солидными инвестициями, перспектива стать директором зарубежной франшизы. Звучит престижнее, чем босс-банкир, который впервые за семь лет всерьез занялся фабрикой. Зачем она ему? Поиграется и бросит, а Антон будет и дальше прозябать в провинциальном городе. Там же он и останется после рейдерского захвата, кстати. Тогда к чему все?
Если Конт собственного управляющего не понимал, то что говорить об отце? Ему зачем убыточный бизнес в глубокой провинции? Сына по носу щелкнуть? Так щелкнул уже, что уши затрещали. Жену увел, бизнеса в Италии лишил. Тоже мало? Откуда вообще такая ненормальная жадность берется? Что он им сделал всем?
– Ты как дальше с Обуховым собрался работать? – устало спросил Сергей у Антона и услышал то же, что и полчаса назад в двадцатой вариации:
– Я буду говорить только в присутствии моего адвоката.
Лучше в присутствии гробовщика. Когда мужчина в темном деловито прикладывает сантиметр к плечам и на глаз определяет рост словоохотливость резко возрастает и красноречие плещет через край.
– Адвокат местный будет или из столицы прибудет? Макарова ждешь из конторы «Макаров и сыновья?»
Кислая мина на лице Вальшевского никуда не делась. Странно, отец не работал с другими адвокатами. Или Антон не настолько глубоко посвящен в детали? Обухова спросить? Его охранник сторожит в соседнем кабинете. Полиция никак не доедет до фабрики. Патрульная машина заблудилась в их дебрях? Адрес не может найти?
– Что тебе пообещали? Почему ты со мной не поговорил, я мог бы дать больше.
– Нет, – качнул рыжей головой управляющий и снова замолчал.
Когда так молчат, то явно на что-то рассчитывают. Он настолько демонстративно не боялся влиятельного босса из столицы, что Сергей начинал верить в версию Натальи. Или его бандиты надежно прикрывали?
Без толку гадать, нужно звонить отцу.
Конт взял телефон и вышел за дверь. Кабинет на четвертом этаже административного здания. Захочет Антон выйти через окно – сломает ноги, а то и шею. Да он и не пойдет. Слишком уверен, что все сойдет с рук. А ведь так и будет. Улики против него косвенные, и без показаний Обухова ничего не стоят. Словам девушки-медиума вообще никто не поверит. Сергей и не собирался тащить её в полицию. Максимум что разрешит сделать – написать объяснительную. И то, потому, что она держала в руках пистолет.
Номер отца по-прежнему был вшит в «быстрый набор». Еще с института и первых сотовых телефонов. Когда Конт-старший каждый день зудел: «Сережа, никогда не выходи из дома без «трубы!» Ты меня понял? Никогда!» Лучшего способа контролировать сына было не найти. А заодно вытаскивать его из ночных клубов. Тогда же и появилось второе правило: «Сергей, ты можешь потратить все деньги, но сотка на такси у тебя в кошельке должна быть!»
Сын только в тридцать лет понял, как легко перепутать заботу и контроль. И в ту, и в другую сторону. Слишком долго тянул из прошлого подростковую ершистость, и привычку отвечать отцу как угодно, но только не так, как ему хотелось. Всерьез верил, что отец его ненавидел. И не ошибся. Господи, лучше бы он никогда не слышал того, что сказала Наталья. Но пока в голове не угнездился неприятный вывод, нужно услышать тоже самое от отца.