Значится так… «Здравствуйте, мой любимый человек. Когда я увидела вас, я прямо обмерла…» Нет, не годится. Какое-то письмо мертвого человека получается!
«Здравствуйте! Это чертовски глупо, но я вас люблю…» Нет, он засомневается: а точно ли любит, если считает это глупостью? Я-то понимаю, что это глупо С МОЕЙ стороны, — а вдруг он подумает, что для меня это глупо СО ВСЕХ СТОРОН? На самом деле мне иногда кажется, что это и впрямь со всех сторон глупо — но ему-то зачем об этом знать? С мужчинами можно быть искренней, только когда ты их не любишь…
«Здравствуйте, мой милый, родной человек…» Бред какой-то! Вот, скажет, еще родня сыскалась! Со своей-то не знаешь как управиться… Слишком навязчиво и сентиментально, а мне ведь не пятнадцать… Он должен понять, что это не минутная прихоть, что его любят всерьез и надолго, со всеми недостатками (я их конечно не вижу — но должны же у него быть какие-то недостатки: позорные тайны, черные пятна в биографии, может даже преступления…). На самом деле может это и прихоть, и люблю я его невсерьез и ненадолго. А если всерьез? А если надолго?
«Здравствуйте! Я знаю (да ни черта я не знаю!), что вы — не ангел (ангел, ангел!), но я люблю вас таким, какой вы есть…» А нужно ли ему, чтобы его любили таким, какой он есть? А вдруг он подумает, что я из тех кошмарных баб, которые всё насквозь видят? А я слепа… Да, я посмотрела на него — и ослепла.
«Я люблю вас таким, каким вы могли бы стать, если бы любили меня… (убрать, это слишком похоже на правду)… любили меня как давно умершую женщину юности своей (убрать, Библия), которой действительно ничего уже от вас не нужно (какая глупость!), только видеть вас (сейчас заплачу!) как можно чаще (однако размах)…» Господи, ну что за бред! Я ведь просто его люблю. Но кому нужно это «просто»? Всем же надо как в кино…
«Здравствуйте. Я вас люблю. Естественно, я знаю, что вы меня не любите. Но это ничего, это нормально и понятно…» Почему «естественно»? Что значит «понятно»? Я совершенно не понимаю, как это можно — не любить меня. Это как раз противоестественно.
«Здравствуйте! Вы исчезли — и я пуста. В молодости (убрать, так говорят старухи) один приятель прочел мне дурацкий стишок. В нем были такие слова: «Завязал её в узел и злобно познал» (парнишка впрямь был очень, очень злобный!). Я откликнулась:
Вот так я сейчас: пуста, хотя и не познана… Моя пустыня смотрит на облака которые прольются далеко-далеко. Скорее где-нибудь во влажных лесах Амазонки, где воды и без того девать некуда… Я говорю «прощайте», не успев толком поздороваться, отталкиваю, не успев обнять, дрожу заранее, не будучи еще обижена… Весь мой житейский вывих кажется излечимым, как болезнь кожи — и тут же я плачу, что это уже не кожа, а само сердце у меня в прыщах… Вы красивы, когда хотите таким быть, и — совсем некрасивы, когда устаете и ничего уже не хотите… Переменчивость вашего лица меня пугает. Мне больно на вас смотреть — и не могу отвести глаз… Я люблю вас. Боже мой как я вас люблю, когда опыт смывается водой! Разве можно вас — не любить? Как, каким образом могла бы я вас не любить? Неважно, день я вас знаю или десять лет: любви абсолютно все равно, она не носит часы. Её — как ребенка — назад уже не вставишь. Я сказала себе как положено /ведь обряды — с кровью материнской/: посмотри на себя и на него, между вами — пропасть! Да, пропасть… Спите с кем хотите, если это помогает вам жить, ешьте, что хотите, одевайте какую угодно кожу, а я не лукавлю ничуть! Я глянула на расплывчатое фото — и сердце упало в живот… Я так надеялась на бездарность фотографа! Ведь мои-то фотографии всегда получались лучше, чем в жизни…
«Чем ты думала, когда рожала?» — спрашивал не желаю помнить кто. Да ничем я не думала — жизнь за меня думала… Вот так и сейчас: думы сделают мое лицо каменным позже, позже… Сидя в застолье, где все блещут умом и обаянием, и очаровываю как бы просто так, между прочим как бы, я думаю: что с нами станется, когда мы наконец замолчим? Чем будем блистать, когда на всё про всё лишь пара голых глаз и уставшее функционировать тело?»
Да… В анонимках что-то есть…
— Ты не танцевала нагишом на столе… А зря! Не блевала в музее, не ругалась матом в общественных местах. Переходила дорогу на зеленый свет, подавала нищим, Не бросала окурки на асфальт, платила за электричество. Не лазила по карманам в набитом битком трамвае… Ты не участвовала в групповом сексе, ты не видела в нем красоты.