Проблема состояла в том, что от одного взгляда на груды различных продуктов в тележке он начинал чувствовать себя зверски голодным, несмотря на большое количество бекона, яиц, грибов и жареного хлеба, съеденных им и Люси этим утром. Гвен присоединилась к ним чуть позже, но ей хватило времени лишь на сухой тост, а потом она снова заторопилась на работу. Его желудок неожиданно сжался.
— У нас есть какой-то план относительно всего этого? — спросил он, пытаясь отвлечься. — Или мы просто бросим еду на сковородку и посмотрим, что получится?
Люси выглядела уязвлённой.
— Я собиралась приготовить... тушёное мясо, — неубедительно закончила она. — Тушёную баранину с луком и картофелем. По-ирландски. — Она смотрела на тележку так, словно никогда раньше не видела её содержимого. — С манго. И всем остальным. — Она растерянно посмотрела на рогалик в своей руке. — Рис, — тихо произнесла она. — Что со мной происходит?
— Может быть, это шок. Ты пережила ужасное происшествие. Думаю, можно было ожидать каких-то последствий. Может быть, твоё сознание празднует тот факт, что ты выжила и осталась невредимой после попытки похищения, и устраивает пир, или что-нибудь в таком духе. Не знаю, я не психолог. Я только знаю, что пройдёт какое-то время, прежде чем всё наладится. — Он потянулся и взял у неё рогалик. — Нам нужно записаться на приём к врачу. Пусть тебя посмотрят.
Она с яростью покачала головой.
— Нет. Я в порядке. Честно, всё хорошо.
— Ладно, тогда давай пойдём домой. Ты немного перекусишь.
— Это звучит... Рис!
— Что?
Мгновение он не мог понять, почему ему так трудно говорить, а потом он осознал, что только что откусил кусок рогалика.
— Извини. Давай, пойдём отсюда.
Продолжая жевать, он покатил тележку к кассе – так быстро, что Люси удалось добавить туда всего один или два дополнительных предмета. Сканирование и оплата покупок прошли относительно безболезненно, несмотря на то, каким взглядом посмотрел на него парень на кассе, увидев открытый пакет рогаликов. К счастью, Гвен оставила Рису машину, так что они вернулись домой за десять минут.
— Кофе? — предложил он, когда дверь за ним закрылась. — Или распакуем покупки и что-нибудь приготовим?
— На самом деле, — сказала Люси, — я бы хотела кое-чего другого. Он оглянулся на неё. Её взгляд был уверенным и опасным.
— Слушай, Люси, нам нужно...
— Молчать, — сказала она и направилась к нему, виляя бёдрами.
Его взгляд метался между её лицом, её невероятной грудью, покачивающейся из стороны в сторону, и её промежностью в форме округлой буквы Y, вырисовывающейся в под узким денимом. Как могло быть что-то близкое к эротическому сну быть в одном шаге от ночного кошмара? Он поднял руки, не уверенный, хочет ли он её оттолкнуть или прижать к себе, к своей груди. Она продолжала идти, её грудь прижималась к его ладоням, соски затвердели под тканью блузки и тем чёрным кружевным лифчиком, который он видел утром рядом с диваном.
— Ты мне нужен, — простонала она. — Мне нужно, чтобы ты был у меня внутри, Рис. И, повернувшись к нему лицом, она подалась вперёд и впилась зубами в его щёку, желая отгрызть кусок мяса.
Последним, что помнил Рис, была его собственная кровь, забрызгавшая её щёки, словно алые веснушки.
Глава одиннадцатая
Оуэн услышал рыдания ещё до того, как добрался до клеток.
Он остановился, не сворачивая за угол, чтобы она не увидела. Не то чтобы он любил слушать, как женщины плачут, – хотя этого на его долю выпало явно больше положенного с тех пор, как он потерял девственность в школьном чулане, когда ему было пятнадцать, – скорее он не хотел видеть, как выглядит любая девушка, когда она так горько плачет. Рыдания были мучительными, тяжёлыми, и подобный плач, насколько он знал по своему опыту, обычно шёл в комплекте с соплями, растрёпанными волосами и общей потерей чувства собственного достоинства. Ему нравились аккуратные и опрятные женщины; по крайней мере, вне спальни.