– На данный момент этого достаточно, – сказала она, вкладывая чашу ей в руку. – Живи сегодняшним днем.
Нари выпила чай большими глотками, встала и накинула поверх платья халат с капюшоном.
– Мне пора.
Время было раннее, но если она выйдет прямо сейчас, не дожидаясь приказчика Мунтадира, который вызовется проводить ее во дворец, то успеет пробраться туда окольными тропами и хоть несколько минут побыть наедине с собой.
– Не буду тебя задерживать. – Низрин тоже встала из-за столика и устремила на Нари взгляд, полный непоколебимой решимости. – Не теряй веры, госпожа. Ты даже не представляешь, какое светлое будущее ждет тебя впереди.
– Ты всегда это говоришь, – вздохнула Нари. – Завидую твоей уверенности.
– Однажды ты и сама убедишься, – заверила Низрин и замахала на нее руками. – Ну, ступай, ступай. Не обращай на меня внимания.
И Нари ушла, выбрав один из уединенных маршрутов, соединяющих сады гарема с королевскими покоями, расположенными на верхнем этаже дворцового зиккурата, откуда открывался восхитительный вид на Дэвабадское озеро. Здесь проживали все члены семьи Кахтани, за исключением Зейнаб, которая предпочитала гаремные сады.
«Как и Али», – пришла непрошеная и нежеланная мысль. Ей не нравилось вспоминать Али – не нравилось, что даже пять лет спустя она по-прежнему испытывала острую обиду, когда в памяти всплывало то, как принц, которого она считала своим другом, преспокойно заманил их с Дарой в смертельную ловушку. Казалось, этот наивный юноша не мог обвести ее, Нари, вокруг пальца, однако ему это удалось.
А больше всего ей не нравилось то, что, несмотря на все это, в глубине души она все-таки переживала за него. Потому что было ясно как день: вопреки заверениям Кахтани, Али отнюдь не просто «возглавлял гарнизон» на своей исторической родине. Он находился в изгнании, и Нари оставалось только догадываться, насколько серьезными были условия этой ссылки.
Она вышла на просторный балкон, огибающий покои Мунтадира по всей длине. Как и все, что принадлежало Мунтадиру, балкон выглядел сказочно элегантно. Деревянные перила и ставни, увитые зеленью наподобие шпалеры, создавали ощущение, будто ты находился в саду – даже развернутые шелковые с вышивкой полотна образовывали здесь своеобразный шатер. В жаровне напротив горы расшитых подушек, разложенных под таким углом, чтобы с них открывался лучший вид на озеро, курились благовония.
Только в настоящий момент подушки отнюдь не пустовали. Нари застыла на месте, увидев Джамшида и Мунтадира, сидящих друг напротив друга. Присутствие Джамшида ее не удивило – удивило то, что они жарко о чем-то спорили.
– Скажи отцу вернуть его обратно! – говорил Джамшид. – Почему нельзя просто сбросить чертов груз на пляже и развернуть караван?
– Я пытался. – Мунтадир был на грани истерики. – Я умолял его, и знаешь, что он мне сказал? – У него вырвался сдавленный нервный смешок. – Пойти и сделать наследника моей жене, если меня так беспокоит мое положение. Мы для него никто. Просто пешки в политических играх, будь они прокляты. А теперь его любимая и самая резвая фигура возвращается.
Нари нахмурилась в недоумении. Игнорируя чувство вины за то, что сует нос в чужие дела – преимущественно перед Джамшидом, которого считала своим другом, а не перед супругом-политиком, который наверняка и сам внедрил пару верных шпионов в ее лазарет, – она на цыпочках подобралась ближе и спряталась в уголок между папоротником в горшке и резной узорчатой ставней.
Она сделала глубокий вдох. Магия дворца была непредсказуемой и мощной. Нари училась потихоньку контролировать ее, но понимала, какой это большой риск. Вне всякого сомнения, пронюхай Гасан о том, что она замышляет, то сурово покарал бы ее за это.
Но иногда стоило пойти на небольшой риск. Нари сосредоточилась на тени у себя под ногами. «Расти, – приказала она, притягивая тени ближе и высвобождая свой страх быть обнаруженной. – Защити меня».
И тень защитила, накатив и укутав Нари покровом темноты. Вздохнув чуть свободнее, Нари подкралась к ставням и выглянула в деревянные прорези. Мужчины были одни. Джамшид сполз на край подушки и наблюдал за Мунтадиром с нескрываемым беспокойством.
Мунтадир вскочил на ноги. Его трясло.
– Его мать убьет меня. – Он вышагивал по балкону, дергаными жестами теребя бороду. – Аяанле много лет только этого и добивались. Стоит ему вернуться в Дэвабад, как меня найдут с удавкой на шее.
– Этому не бывать, – горячо вставил Джамшид. – Мунтадир, сейчас нужно успокоиться и продумать все… нет. – Он перехватил руку ее супруга, когда тот потянулся к бутылке вина на столе. – Прекрати. Этим делу не поможешь.