Поднимается и хлопает меня по плечу.
— Ну, чего молчишь?
— Осознаю, — выдавливаю медленно.
— А-а, ну давай-давай. Только недолго, а то у меня скоро приём начнётся, — фыркает Дан. — И учти, я, как твой лечащий врач, всё равно настоял на курсе реабилитации. Коротком. После него отпуск. Глава согласен. Так что пишешь нужные заявления — и вперёд.
— Спасибо, — киваю другу.
— Пожалуйста, — Дан вдруг становится серьёзным. — Я вчера видел Надю.
— Что?! Где?
— Где-где, в больнице, — похоже, лицо у меня перекашивает от внезапного ужаса, потому что Игнатьев быстро добавляет: — на дежурстве!
— А-а, — выдыхаю, успокаивая заколотившееся сердце.
— Она просила передать, что желает тебе удачи, — друг смотрит очень внимательно.
— Она… да, она написала мне вчера, — отвожу взгляд.
Дан вдруг закатывает глаза с мученическим выражением на лице.
— Слушай, это против всех моих принципов. Но вы оба меня просто… драконите! — выдаёт вдруг нейрохирург. — Я выяснил, почему она попала в больницу семь лет назад. Все врачи, знаешь ли, тоже в обязательном порядке проходят медосмотры. У неё была внематочная беременность, друг мой.
— Бе…ременность? — запинаюсь на этом слове.
— Трубная внематочная, — уточняет Дан. — Это важно. Потому что сохранить такую беременность невозможно. Это патология, когда плодное яйцо, вместо того чтобы нормально прикрепиться и начать развиваться в матке, остаётся в маточной трубе, которая совершенно не предназначена для роста ребёнка. Она просто рвётся. Женщина при этом испытывает жуткую боль. В некоторых ситуациях такое может закончиться смертью. Твоей Наде повезло.
Я закрываю лицо руками. Девочка моя… бедная моя девочка… Как она пережила… одна?
— Тебе, наверное, интересно, зачем я всё это говорю, нарушая, между прочим, врачебную тайну? — Дан язвительно улыбается. — Ты же вроде бы хотел, чтоб тебе перестали врать? Так вот, ты идиот. Как тебе такая правда? Что за необходимость мучиться самому и заставлять мучиться несчастную девчонку? Она ведь нужна тебе! И судя по тому, что я видел, ты нужен ей. Так какого… ты упёрся в эту никому не нужную правду, вместо того чтобы приехать к ней и сказать, что хочешь на ней жениться и заделать пару-тройку карапузов?
__
История Даниила Игнатьева "Развод. Будьте моим бывшим, доктор"
Глава 17
Надя
— Надя, для новокаиновой блокады подготовь всё.
— Хорошо, Никита Сергеевич.
Я отхожу к стеклянному шкафчику в смотровой, достаю раствор новокаина, спирт, дистиллированную воду, готовлю раствор.
— Ну что, Алексей Иваныч, можно сказать, повезло тебе, — Добрынин продолжает аккуратно прощупывать каждый сантиметр грудной клетки, покрытой кровоподтёками. — Но полежать у нас придётся. Ближайшие несколько дней под наблюдением, чтобы исключить посттравматическую пневмонию. Смещения костных отломков отсутствуют, — диктует параллельно сидящему тут же молоденькому нервному интерну, — болезненность при пальпации… Ты пиши-пиши давай, полностью, никто потом твои сокращения разбирать не будет!
Улыбаюсь про себя. Новички Добрынина жутко боятся. Он профессионал высочайшего уровня, ни в словах, ни в выражениях не стесняется, может так послать, что дорогу назад не найдёшь. Совсем другой он только рядом с женой. Украдкой вздыхаю. Повезло им найти друг друга… Не всем так везёт.
Хирург тем временем заканчивает осмотр, перебрасываясь парой слов с Алексеем. Этот пациент из «своих», видимо, знакомый его жены. Никита Сергеевич сам делает блокаду, правда, в то же время дрючит интерна, требуя, чтобы тот проговаривал ему технику выполнения.
— Ну вот и всё, — закончив, моет руки. — Надя, мягкую повязку наложи, жёсткую лангету пока не будем. И можешь быть свободна. А ты, — поворачивается к интерну, — ждёшь тут с пациентом десять минут, потом помогаешь Алексею дойти до палаты и оформляешь направления, на КТ, МРТ и рентгенографию. Напишешь, Анне Николаевне покажешь, она проверит.
Наложив повязку, убираю всё за собой и выхожу из смотровой. Дежурство закончилось, теперь можно и домой.
Я не успеваю сделать даже пару шагов. Внезапно меня подхватывают на руки.
— Привет, птичка! — слышу над собой знакомый голос.
— Что?..
— Мне тут вправили мозги, и я понял кое-что… — Володя смотрит прямо на меня, и я теряюсь под пронзительным взглядом. — Я не могу без тебя жить. Поэтому похищаю!
— Ты сдурел?! — брыкаюсь, пытаясь встать на ноги, но меня перехватывают, а затем… перекидывают через плечо!