40.
Евсей
Прихожу в себя я в какой-то тёмной комнате, с ужасной головной болью сзади. Голова, как будто вот-вот готова взорваться, или расколоться. Кажется, меня очень хорошо приложили чем-то тяжёлым по голове.
Исследовать голову на присутствие раны я никак не могу, потому что руки оказываются связаны у меня за спиной, и уже начинают немного болеть. Ноги, кстати, тоже связаны. А сам я лежу на полу, на боку.
Судя по затёкшему телу и других ощущениях, нахожусь я здесь уже приличное время. Мои руки уже затекли и начинают немного болеть. Положение в котором я нахожусь, оказывается сейчас совсем уж не удобным, и бок себе я, кажется, уже отлежал. Да и как-то начинаю подмерзать, ведь пот-то бетонный... В общем, ощущения оказываются не самые приятные, от слова «совсем». Да и жуть, как болит голова.
Надеюсь они не тронули Марусю. Иначе, я их всех убью, мразей. Если хоть один волос с её головы упал - им не жить.
Я пытаюсь отогнать эти дурные мысли подальше. Ведь, как я понимаю, она нужна им целой и невредимой. А страдать должна при мне, так как её страдания принесут мне неизмеримую боль.
Перестать об этом думать получалось плохо, очень-таки плохо. Поэтому, я решаю отвлечь свой мозг от этого, решая осмотреться. Вокруг меня ведь не кромешная тьма, и что-нибудь можно рассмотреть. Чем я решаю и заняться.
Я лежу у стенки, напротив меня дверь. Неподалёку от меня стоит стул, а возле двери ещё один стоит. С правой стены, от меня, располагается стол, который завален каким-то хламом.
Я пытаюсь сесть, но со связанными руками и ногами получается весьма плохо. Особенно, когда руки связанны за спиной.
Промучившись в этих попытках множество минут, а может даже часов, в конце концов у меня получается сесть.
Пол в этом помещении бетонным, а окна и вовсе отсутствуют. Немного освещает помещение включенная настольная лампа возле стола.
За дверью слышатся чьи-то голоса, а вскоре и шаги.
Через полминуты в комнату входит один громила, а за ним и сам виновник всей этой ситуации. Собственной персоной ко мне снизошёл сам господин Демидов.
Я так полагаю, ему надоело играть в "кошки – мышки" и он решил показаться из тени на белый свет. Сам заняться своей праведной местью. А может, это просто следующий ход его больного плана, где меня будут мучить, или заставят смотреть на мучения любимой. Кто его знает…
Но ни одно из моих предположений не приносит мне облегчения и радости. Я не хотел бы вообще, чтобы в это дерьмо впутывали мою розовласку. Но у этой сволочи своё мнение и взгляды на сложившуюся ситуацию.
Он смотрит довольным взглядом на меня, и кровожадно улыбается. Выглядит он, словно какой-то псих. Маньяк, точнее говоря.
— Ну привет, Медведь. С удобствами, надеюсь, угодил.– скалится эта мразь.
В его глазах загорается огонёк безумия. Всё его лицо говорит о том, что он не отдаёт отчёта своим действиям. Что он сошёл с ума, проще говоря. И ему уже плевать на все последствия, что могут появиться в следствие его поступков. Ему просто плевать на всё, кроме своего безумия.
— Просто шикарные. Разве не видно?– выгибаю бровь, но не дожидаясь ответа продолжаю:– Могу поделиться такой гостеприимностью с тобой. Я ведь вижу, тебе малость завидно, как меня приняли твои бойцы.– улыбаюсь ему.
Но уже через секунду мне приходит удар под дых. Меня тут же скручивает, воздух застревает в лёгких, а я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть.
— Ты не в том положении, Медведь, чтобы скалится.– злобно выплёвывает Демидов.– Другой на твоём бы месте уже давно бы вымаливал прощения стоя на коленях. И просил бы о пощаде.
Я начинаю смеяться от такого высказывания. Чего – чего, а просить о пощаде этого ублюдка я не собираюсь. Только если дело будет касаться Маруси… Тогда я и о пощаде буду просить, и о чём угодно, лишь бы эта тварь к ней не прикасалась. Но что-то мне подсказывает, он уже всё решил. И от своего плана отходить не собирается. Остаётся только надеяться на чудо.
Меня резко хватают и прилаживают раз пять
по лицу кулаком. Во рту чувствуется металлический привкус крови. Сплюнув её, я поднимаю взгляд на него. От мыслей про Марусю - выводить его не хочется, ведь из-за этого она может пострадать.
— А не боишься что я могу заняться твоей девкой?– спрашивает он вытирая руки об платок.– Она у тебя хороша. Всё при ней.– на меня тут же накатывает ярость, глаза застилает пелена злости, и они наливаются кровью, челюсть сжимается с невозможной силой, до скрипа зубов. Возможно у меня даже идёт пар из ушей и носа. Ведь сейчас я, словно обезумевший.– Я ведь могу сделать её своей с*чкой. Будет меня удовлетворять. Буду брать её жёстко и грубо. И во все места и во всех позах.– говорит он нагнувшись ко мне и оскалится.– Вижу у тебя сразу поменялось отношение ко всей ситуации. Переживаешь о своей шлюшке? Дорога она тебе, как я посмотрю. И вот мне интересно, ты ей так же дорог, или же ей плевать на тебя?
Мои кулаки за спиной, наверное, сжимаются до белизны. Желваки так и ходят на моём лице. Этот знает куда надавить. Он знает мою слабость…
Я взбешён, ярость просто захлёстывает меня до краёв. Но я понимаю, если сделаю сейчас хоть что-нибудь, пойду на поводу своих эмоций, это может привести к неизбежным последствия, он может навредить Марусе. А мне этого совершенно не хочется. Я не хочу, чтобы эта мразь хоть пальцем тронула мою девочку. Чтобы хотя бы один волос упал с её головы. Я готов на всё, лишь бы её никто не тронул.
— Не смей к ней прикасаться! Тебе нужен я!– рычу ему.– Вот и делай со мной, что угодно твоему больному воображению. Можешь даже убить меня, если будет тебе так угодно. Но девчонка здесь не при чём, она ни в чём не виновата. Не стоит её сюда впутывать.
— Поздно ты об этом начал задумываться. Теперь за твои грехи, будет расплачиваться она. Может и не за всё содеянное тобой, но за часть так точно.
Меня подымают на ноги, развязывая верёвки на них, и ведут куда-то на верх. Меня заводят в какой-то склад, который заброшен уже не один год. Во всю стену напротив меня большие, но разбитые, окна.
В конце этого помещения я замечаю до боли знакомую фигуру. Она сидит на бетонном полу, на коленях. Руки связанны сзади, а к виску приставлен пистолет.
Самая страшная картина... Самый страшный сон… Самая страшная ситуации, которые только были в моей жизни не идут в сравнение с этой, что происходит у меня сейчас.
Сейчас я точно чувствую ад на земле...