- I Dragoni della Morte – “Драконы смерти”!
“Драконы смерти”? – удивился Хеллборн. Похоже, коммандер Гильберт был прав на счет дешевого пафоса. Это надо же, “драконы смерти”. Прозвище, достойное китайцев или корейцев, но никак не просвещенных европейцев ХХ века!
Тем временем предводитель “драконов” бросил на пленников небрежный взгляд и повернулся к недопотопленным “сардинцам”. Хеллборн понимал итальянский язык с пятого на десятое, но эта речь в переводе не нуждалась.
- Жалкие ничтожества! Мерзавцы! Подонки! Предатели! Животные! Свиньи! Тараканы! Вы не мужчины, вы – трусливые бабы! Вы опозорили свою Италию, своего короля, своего дуче и даже императора Канем-Борну! Вы запятнали светлую память Цезаря, Августа, Кассия, Брута, Катона, Цицерона, Сципиона и Марка Фурия Камилла! Вы недостойны носить высокое имя и звание итальянца! О, если бы я мог вырвать себе глаза и уши, чтобы никогда вас больше не видеть и не слышать! Но я не могу позволить себе подобную роскошь, потому что впереди долгие годы тяжелой борьбы и верной службы на благо нашей великой и прекрасной Новой Римской Империи! Поэтому вы будете сурово наказаны — наказаны по обычаю наших предков. Рассчитаться от одного до десяти! Каждый десятый — выйти из строя!
“О, фак... Что он задумал, этот сумасшедший? Децимация?! А мы-то думали, что это всего лишь слухи!!!”
Нет, не слухи.
Десятый номер достался пяти морякам — их отделили от остальных и заставили построиться у самого края палубы. Как нарочно, одним из них оказался тот самый, ошивавшийся рядом с капсулой Хеллборна. Так оно обычно и бывает, это как-то связано с фундаментальными законами мироздания. Кого должны расстрелять — тот не утонет, или вроде того. Бедняга и сейчас молился. Но судя по выражению лица и языку тела, плохо понимал, что происходит. Должно быть, он окончательно лишился разума.
“Драконы смерти” построились напротив и дружно щелкнули затворами винтовок.
- Приготовиться! Целься! Огонь! – скомандовал предводитель.
Грянул залп. Три трупа тут же упали за борт, двое — лицом вперед, на палубу. “Драконы” не растерялись – быстро подхватили убитых и отправили в море, вслед за их товарищами. Предводитель удовлетворенно кивнул и повернулся к уцелевшим “сардинцам”:
- Пусть это послужит вам уроком! Вы больше не будете отступать!
“Что он несет, они и не отступали вовсе...”
- Больше не посмеете проигрывать сражения!
“А вот это правда, они действительно проиграли, а мы – выиграли. И если бы не белголландский крейсер...”
- В следующий раз пощады не будет никому! Запомните это и передайте остальным!
“Каким еще “остальным”?! Что за пафосный бред...”
- Да здравствует Италия! Да здравствует Империя! Да здравствует его величество король! Да здравствует дуче!!! Разойтись!
Теперь предводитель обернулся к пленным республиканцам, и Джеймс Хеллборн смог хорошенько его рассмотреть. Среднего роста, чуть младше сорока. Загорелое, смуглое лицо, типичный европеец-южанин. Огромный, но совсем не римский нос-картошка — Цезарь бы таким не гордился. Короткая французская бородка, широкая полоска усов над верхней губой, большие черные глаза и пышная рыжая шевелюра — столь пышная, что выбивается из-под каски. М-да, в любой другой армии его бы за такую шевелюру по голове не погладили. Наверно, хорошо быть “драконом смерти”...
Предводитель принялся медленно обходить строй “каталонцев”. Время от времени он останавливался и задавал несколько коротких и более чем банальных вопросов — “имя, звание, должность?” На каком-то этапе очередь дошла и до Хеллборна.
- Корветтен-капитан Хайме Инферно, старший офицер связи, К.И.Р. “Каталония”, – привычно отбарабанил Джеймс.
- Хайме Инферно? – переспросил фашист и расхохотался. – Ха-ха-ха! Да ты такой же “Инферно” как и я! – “Дракон” перешел на английский язык. – Что-то я не узнаю ваш акцент, молодой человек. Англичанин? Американец? Эээ... Неужели канадец?!
- Альбионец, – буркнул Хеллборн. Как уже неоднократно было сказано, легенда позволяла говорить правду о его происхождении. Даже врагу. Лгать не было смысла — здесь было достаточно свидетелей, могущих его разоблачить.
- Альби... онец? — “Дракон смерти” даже не подумал скрыть своего удивления. — Вот это да! Сынок, ты забрался далеко от дома!
- Как и вы, синьор граф, – промямлил Джеймс.
- Что ты такое говоришь? – усмехнулся фашист. – Мой дом совсем рядом! Сардиния — ближайшая итальянская земля — вон там, за горизонтом. Это наше море — Mare Nostrum, территориальные воды Римской Империи! Но постой, – спохватился “дракон”, – ты назвал меня “синьор граф”. Ты знаешь, кто я такой?!
- Я видел вашу фотографию в газете, – соврал Хеллборн. На самом деле, он видел фотографию этого рыжебородого маньяка в личном деле британской секретной службы, копией которого лондонские коллеги любезно поделились. — Вы полковник Ар-ко-но-валь-до Бо-нак-кор-си, — Джеймс Хеллборн произнес это имя медленно и по слогам. — Даже ваши соотечественники с трудом могут произнести или запомнить ваше имя, поэтому вас называют просто граф Росси, “Рыжий граф”.
- Даже мои соотечественники не могут... – “дракон” снова рассмеялся. – А вы смельчак, молодой человек! Не всякий из моих сограждан посмел бы сказать такое мне в лицо! Ну что ж, было приятно познакомиться.
И фашистский полководец зашагал дальше.
Его солдаты тем временем построились напротив пленников и небрежно перезарядили винтовки. Больше того, трое из них сбегали на другой конец корабля и вскоре вернулись с ручными пулеметами. Сообразили, что винтовками тут не обойдешься — ведь республиканцев было гораздо больше, чем приговоренных “сардинцев”.
- Теперь мы сможем погибнуть с честью, — прошептал за спиной Хеллборна пресловутый торпедист-японец.
- Для этого совсем необязательно было покидать “Каталонию”, – ответил ему кто-то из офицеров.
- Я не мог не выполнить приказ моего капитана, – отвечал безумный самурай. – Но теперь я смогу погибнуть с честью...
“Да заткнись ты уже!” – мысленно простонал Хеллборн. – “Погибнуть с честью? Какого черта?! Что здесь происходит? Они не имеют права, мы же военнопленные...”
Но, похоже, “драконы смерти” не собирались соблюдать Женевскую или какую-нибудь другую конвенцию. На корме появился еще один пулемет, крупнокалиберный — фашисты деловито поставили его на станок и теперь заправляли ленту.
Теперь уже не только японский самурай, но и все остальные “каталонцы” поняли, что их ждет. Большинство отнеслось к положению вещей хладнокровно. Подводники принялись прощаться друг с другом, некоторые обнялись, один запел песню про баррикады и злобные ветры — и многие подхватили.
- Эх, жаль, что не у стены, — сокрушался андоррский инженер, — можно было бы нацарапать пару слов на прощание.
- У меня есть блокнот и авторучка! – подпрыгнул другой. – Давайте каждый напишет несколько слов, а потом отдадим блокнот “драконам”.
- И что они будут с ним делать? – иронически поинтересовался третий. – Неужели перешлют нашим товарищам или семьям?
- Есть шанс, что отправят в свою контрразведку, вместе с нашими паспортами и военными билетами, – заметил владелец блокнота. – А когда фашизм будет окончательно повержен, эти бумаги попадут в руки наших братьев и сестер...
- Да вы оптимист, друг мой!
- Что мне еще остается? – развел руками испанец.
Что же касается Джеймс Хеллборна, то он в этот момент пребывал в состоянии тотальной растерянности. Неудивительно, ведь его никогда раньше не расстреливали. Это было новое и необычное приключение.
Тем временем “драконы смерти” наконец-то зарядили станковый пулемет.
- Приготовиться! – завопил граф Росси. – Целься! ОГОНЬ!!!
*
========
*
Вице-адмирал Джеймс Хеллборн сделал паузу, перевел дыхание и налил себе еще одну чашку чая.
- И? Что произошло потом? – нетерпеливо поинтересовался коммандер Томас Макхолланд.
- Как что?! – удивился Хеллборн. – Разумеется, меня расстреляли!